Был литургийно строен и
прекрасен
Средневековый мир. Но
Галилей
Сорвал его, зажал в
кулак и землю
Взвил кубарем по
вихревой петле
Вокруг безмерно
выросшего солнца.
Мир распахнулся в
центильоны раз.
Соотношенья дико
изменились,
Разверзлись бездны
звездных Галактей,
И только Богу не
хватило места.
Пытливый дух апостола
Фомы,
Воскресшему сказавший:
«Не поверю,
Покамест пальцы в раны
не вложу», –
Разворотил тысячелетья
веры.
Он очевидность выверил
числом,
Он цвет и звук проверил
осязаньем,
Он взвесил свет,
измерил бег луча,
Он перенес все догмы
богословья
На ипостаси сил и
вещества.
Материя явилась
бесконечной,
Единосущной в разных
естествах,
Стал Промысел –
всемирным тяготеньем,
Стал вечен атом,
вездесущ эфир:
Всепроницаемый,
всетвердый, скользкий –
«Его ж никто не видел и
нигде».
Исчисленный Лапласом и
Ньютоном,
Мир стал тончайшим
синтезом колес,
Эллипсов, сфер, парабол
– механизмом,
Себя заведшим раз и
навсегда
По принципам закона
сохраненья
Материи и Силы.
Человек,
Голодный далью чисел и
пространства,
Был пьян безверьем –
злейшею из вер,
А вкруг него металось и
кишело
Охваченное спазмой
вещество.
Творец и раб сведенных
корчей тварей,
Им выявленных логикой
числа
Из косности материи, он
мыслил
Вселенную как черный
негатив:
Небытие, лоснящееся
светом,
И сущности, окутанные
тьмой.
Таким бы точно осознала
мир
Сама себя постигшая
машина.