Я вышел утром. Предо мной
Земля сияла красотой.
Сквозь бледный розовый
туман,
Святым восторгом обуян,
Смотрел я вдаль. Манили
взор
Вершины белоснежных гор,
Что далеко в лазурь
ушли,
Там, на краю самой
земли.
И бедной персти слабый
сын,
Я от сияющих вершин
Не в силах взор был
отвести,
И, полон чудною мечтой,
Решился я туда идти.
И я пошел. Передо мной
Был чудный путь. За
садом сад,
Цветов воздушный
аромат...
То здесь, то там журчал
ручей,
Колонны стройных тополей
Тянулись вдаль за рядом
ряд.
Там вился дикий виноград
–
Навес их сплетшихся
ветвей
Над головой повис моей.
Мне было весело идти.
Встречались люди по
пути,
Но чем я дольше шел
тропой,
Сильнее становился зной,
Все меньше зелени,
цветов –
И легкий звук моих шагов
Стал тише, тверже, но
верней.
Простор лугов, садов,
полей
Давно остался уж внизу.
Был полдень. Голову мою
Потоком пламенных лучей
Палило солнце все
сильней.
Еще пустынней стал мой
путь,
Хотелось лечь и
отдохнуть.
Но я все шел, все шел
вперед:
Кто ищет света – тот
найдет, –
Так думал я. А зной
пылал;
От раскаленных солнцем
скал,
От груд набросанных
камней
Он стал еще, еще
сильней.
На высоту, где лишь орлы
Чертят широкие круги,
Да вьются молнии,
блестя,
Взбираться смело начал
я.
С трудом, цепляясь за
кусты,
Держась за выступы
скалы,
Изломы острые камней
Иль продираясь средь
шипов,
Ногой дрожащею своей
Ища опоры меж кустов,
Я выше, выше, выше лез.
И надо мной был свод
небес,
Да горы, горы без конца
Ушли далеко в небеса.
Случайно вниз я поглядел
И, пораженный, обомлел.
Вдруг закружилась голова
И я упал. Но как? куда?
Не помню, право. И когда
Глаза с трудом я вновь
открыл,
Я был один, лишенный
сил,
Разбитый, раненый,
больной,
Во прах поверженный
борьбой.
Уж вечерело. Солнца луч
Венчал верхи гранитных
круч.
Но и последний луч исчез
В лазури дремлющих
небес.
И вот, во мраке одинок,
Как ветром сорванный
листок,
Я думал с страстною
тоской
О тех, сиявших красотой
Вершинах, чудных и
немых, –
Стремленьях дум и грез
моих.
Но я не видел больше их!
Давно вершины облекла
Немой и мертвой ночи
мгла.
Припав горячей головой
К холодным, смоченным
росой,
Гранитным плитам, я
рыдал.
И вторил мне лишь ветра
вой
В глухом ущельи между
скал,
Да отдаленный моря гул.
И, утомленный, я
заснул...
24 ноября 1894
Феодосия