Толпа,
войдя во храм, задумчивей и строже…
Лампад
пунцовых блеск и тихий возглас: «Боже…»
И
снова я молюсь, сомненьями томим.
Угодники
со стен грозят перстом сухим,
лицо
суровое чернеет из киота
да
потемневшая с веками позолота.
Забил
поток лучей расплавленных в окно…
Всё
просветилось вдруг, всё солнцем зажжено:
И
«Свете тихий» с клиросов воззвали,
и
лики золотом пунцовым заблистали.
Восторгом
солнечным зажженный иерей,
повитый
ладаном, выходит из дверей.
Июнь
1903
Серебряный
Колодезь