Шумит, шумит
знакомым перезвоном
далекий зов, из
Вечности возникший.
Безмирнобледная,
увитая хитоном
воздушночерным, с
головой поникшей
и с урной на плечах,
глухим порывом
она скользит
бесстрашно над обрывом.
Поток вспененный
мчится
серебряной
каймой.
И ей все то же
снится
над бездной
роковой.
Провалы, кручи,
гроты
недвижимы, как
сон.
Суровые пролеты
тоскующих времен.
Все ближе голос
Вечности сердитой…
Оцепенев, с
улыбкою безбурной,
с душой больной
над жизнию разбитой –
над старой,
опрокинутою урной –
она стоит у
пропасти туманной
виденьем черным,
сказкою обманной.
1902