Д. С. Мережковскому
1
Пронизала вершины
дерев
желто-бархатным
светом заря.
И звучит этот
вечный напев:
«Объявись –
зацелую тебя…»
Старина, в пламенеющий
час
обуявшая нас
мировым, –
старина,
окружившая нас,
водопадом летит
голубым.
И веков струевой
водопад,
вечно грустной
спадая волной,
не замоет к
былому возврат,
навсегда
засквозив стариной.
Песнь всё ту же
поет старина,
душит тем же
восторгом нас мир.
Точно выплеснут
кубок вина,
напоившего вечным
эфир.
Обращенный лицом
к старине,
я склонился с
мольбою за всех.
Страстно тянутся
ветви ко мне
золотых,
лучезарных дерев.
И сквозь вихрь
непрерывных веков
что-то снова
коснулось меня, –
тот же грустно
задумчивый зов:
«Объявись –
зацелую тебя…»
2
Проповедуя скорый
конец,
я предстал,
словно новый Христос,
возложивши
терновый венец,
разукрашенный
пламенем роз.
В небе гас
золотистый пожар.
Я смеялся
фонарным огням.
Запрудив вкруг
меня тротуар,
удивленно внимали
речам.
Хохотали они надо
мной,
над
безумно-смешным лжехристом.
Капля крови
огнистой слезой
застывала, дрожа
над челом.
Гром пролеток и
крики, и стук,
ход бесшумный
резиновых шин…
Липкой грязью
окаченный вдруг,
побледневший утих
арлекин.
Яркогазовым залит
лучом,
я поник, зарыдав
как дитя.
Потащили в
смирительный дом,
погоняя пинками
меня.
3
Я сижу под окном.
Прижимаюсь к
решетке, молясь.
В голубом
всё застыло,
искрясь.
И звучит из дали:
«Я так близко от
вас,
мои бедные дети
земли,
в золотой,
янтареющий час…»
И под тусклым
окном
за решеткой
тюрьмы
ей машу колпаком:
«Скоро, скоро
увидимся мы…»
С лучезарных
крестов
нити золота тешат
меня…
Тот же грустно
задумчивый зов:
«Объявись –
зацелую тебя…»
Полный радостных
мук,
утихает дурак
Тихо падает на
пол из рук
сумасшедший
колпак.
Июнь 1903
Серебряный
Колодезь