Давно
я здесь в лесу – искатель счастья.
В
душе моей столетние печали.
Я
весь исполнен ужасом ненастья.
На
холм взошел, чтоб лучше видеть дали.
Глядит
с руин в пурпурном карлик вещий
с
худым лицом, обросшим белым мохом.
Торчит
изломом горб его зловещий.
Сложив
уста, он ветру вторит вздохом.
Так
горестно, так жалобно взывает:
«Усни,
мечтатель жалкий, – поздно, поздно»…
Вампир
пищит, как ласточка, шныряет
вокруг
него безжизненно и грозно.
Ревут
вершины в ликованье бурном.
Погасли
в тучах горние пожары.
Горбун
торчит во мгле пятном пурпурным.
На
горб к нему уселся филин старый…
Молился
я… И сердце билось, билось.
С
вампирным карлом бой казался труден…
Был
час четвертый. Небо просветилось.
И
горизонт стал бледно-изумруден.
Я
заклинал, и верил я заклятью.
Молил
творца о счастии безбурном.
Увидел
вдруг – к высокому распятью
был
пригвожден седой вампир в пурпурном.
Я
возопил восторженно и страстно:
«Заря,
заря!.. Вновь ужас обессилен!..»
И
мне внимал распятый безучастно.
Вцепившись
в крест, заплакал старый филин.
1903