Это не было
сходство, допустимое
даже в лесу, –
это было тожество, это
было безумное
превращение одного
в двоих.
(JI. Андреев. «Проклятие зверя»)
Все в
штанах, скроенных одинаково,
При
усах, в пальто и в котелках,
Я
похож на улице на всякого
И
совсем теряюсь на углах.
Как
бы мне не обменяться личностью:
Он
войдет в меня, а я в него –
Я
охвачен полной безразличностью
И
боюсь решительно всего...
Проклинаю
культуру! Срываю подтяжки!
Растопчу
котелок! Растерзаю пиджак!!
Я
завидую каждой отдельной букашке,
Я
живу, как последний дурак!..
В
лес! К озерам и девственным елям!
Буду
лазить, как рысь, по шершавым стволам.
Надоело
ходить по шаблонным панелям
И
смотреть на подкрашенных дам!
Принесет
мне ворона швейцарского сыра,
У
заблудшей козы надою молока.
Если
к вечеру станет прохладно и сыро,
Обложу
себе мохом бока.
Там
не будет газетных статей и отчетов.
Можно
лечь под сосной и немножко повыть,
Иль
украсть из дупла вкусно пахнущих сотов,
Или
землю от скуки порыть...
А
настанет зима – упираться не стану:
Буду
голоден, сир, малокровен и гол –
И
пойду к лейтенанту, к приятелю Глану:
У
него даровая квартира и стол.
И
скажу: «Лейтенант! Я – российский писатель,
Я без
паспорта в лес из столицы ушел,
Я
устал, как собака, и, веришь, приятель,
Как
семьсот аллигаторов зол!
Люди
в городе гибнут, как жалкие слизни,
Я
хотел свою старую шкуру спасти.
Лейтенант!
Я бежал от бессмысленной жизни
И к
тебе захожу по пути...»
Мудрый
Глан ничего мне на это не скажет,
Принесет
мне дичины, вина, творогу...
Только
пусть меня Глан основательно свяжет,
А
иначе – я в город сбегу.
<1908>