Андрей Белый. КАЛЕКА



Там мне кричат издалека,
Что нос мой – длинный, взор – суровый,
Что я похож на паука,
И страшен мой костыль дубовый,
Что мне не избежать судьбы,
Что злость в моем потухшем взгляде,
Что безобразные горбы
Торчат и спереди, и сзади...
Так глухо надо мной в дупло
Постукивает дятел пестрый…
Глаза – как ночь; как воск – чело;
На сердце – яд отравы острой;
Угрозою кривится рот;
В ресницах стекленеют слезы...

С зарей проносится и гнет
Едва зеленые березы
Едва запевший ветерок
И кружится на перекрестках,
И плещется там мотылек
На кружевных, сребристых блестках
В косматых лапах паука;
Моя дрожащая рука
Протянется и рвет тенета...
В душе – весенняя тоска:
Душа припоминает что-то.

Подглядываю в мягких мхах,
Весь в лиственном, в прозрачном пухе,
Ребенок в голубых цветах
Там крылья обрывает мухе, –
И тянется к нему костыль,
И вскрикивает он невольно,
И в зацветающую пыль
Спасается – мне стыдно, больно –
Спасается, в кулак свистя,
И забирается в валежник.

Я вновь один. Срываю я
Мой нежный, голубой подснежник, –

А вслед летят издалека
Трусливые и злые речи,
Что я похож на паука,
И что костыль мне вздернул плечи,
Что тихая моя жена,
Потупившись им рассказала,
Когда над цветником она,
Безропотная, умирала,
Как в мраке неживом, ночном
Над старым мужем – пауком –
Там плакала в опочивальне,
Как изнывала день за днем,
Как становилась все печальней; –
Как безобразные горбы
С ней на постель ложились рядом,
Как, не снеся своей судьбы,
Утаивала склянку с ядом,
И вот...
      Так медленно бреду.
Трещат и цикают стрекозы
Хрустальные – там, на пруду.
В ресницах стеклянеют слезы;
Душа потрясена моя.
Похрустывает в ночь валежник.

Я вновь один. Срываю я
Цветок единственный, подснежник.

08. Москва




            Андрей Белый. ПАУТИНА (Сб. ПЕПЕЛ, ред. 1909 г.)