«Этот год
шершавым будет...» –
Тусклым голосом
загробным
Объяснил мне
Петр Баранов,
Стиснув щетку в
кулаке.
«Для чего ж, о
вещий ворон,
Ты бензином
чистишь смокинг?
Ведь потоп ты
можешь встретить
И в потертом
пиджаке».
«О! – сказал он,
зарумянясь, –
Ведь
тринадцатого, завтра,
Я танцую с
Дарьей Львовной
На писательском
балу...
А она ведь не
такая,
Чтоб во имя
пессимизма
Пить со мною
завтра кофе
В грязном баре
на углу...»
Вынув белую
сорочку,
Обметал он на
манжете
Разболтавшиеся
петли,
Посмотрел – и
просиял.
«Так она мне и
сказала:
Если завтра не
пойдете,
Трех найду на
ваше место –
Все идут на этот
бал!»
Словно воин
перед битвой,
Рассмотрел он
хладнокровно
Галстук,
запонки, ботинки –
Весь свой
бальный гардероб.
«Так она мне и
сказала:
Не желаю
разлагаться!
Я прошу вас
сделать выбор –
Или я, или
потоп...»
Перед зеркалом
каминным
Сделал он два
быстрых тура,
Локоть вправо,
пятка влево,
Томно набок
голова...
А потом разбил
копилку,
Подсчитал свои
депансы,
Языком лукаво
щелкнул
И сказал,
смеясь: «Са-ва!»
<1932>