Над станцией в
гирлянде: «Двадцать восемь».
Холодных цифр
нам темен скучный блеск.
Мы средь чужих –
молчим, не ждем, не просим,
Не к нам
струится телеграфный треск.
Чрез пять минут
ревущая машина
В четвертом
классе вдаль умчит нас вновь.
Вновь за окном
блеснет реклама-шина,
Мелькнет труба –
гигантская морковь.
Мы на ходу под
говорок колесный
Куем и пишем,
шьем, строгаем, спим,
И каждому иначе
машут сосны,
И разное
рассказывает дым.
Но здесь, на
станции, в миг праздного этапа,
Эй, земляки,
сгрудимся в тесный круг...
Вот здесь, в
углу, вблизи глухого шкапа,
Пускай
зазеленеет русский луг!
Летят года, как
взмыленные кони, –
Еще не слышно
благостных вестей...
Пожмем друг
другу крепкие ладони
И лапки милые
примолкнувших детей.
Пусть наших жен
исколотые пальцы
Нас теплой
бодростью поддержат в этот миг...
В чужих
гостиницах, ночные постояльцы,
Мы сдержим звон
проржавленных вериг.
<1928>