Посреди
свинцовой Сены
Стынет голая
аллея,
Под мостом мычат
сирены
И закат мутнее
клея.
Справа крыши
И ворот
фабричных латы,
Слева в нише
Складов грязные заплаты.
Волны мутны,
тусклы, серы...
Вдоль откосов
чернь бурьяна.
Две купальни,
как химеры,
Вздели ребра из
тумана.
Пусто. Вьются
туч лохмотья.
Голых ясеней
скелеты
Подымают к небу
прутья.
Рябь воды
мрачнее Леты.
Вдруг навстречу
из-за ниши
На колесах два
ажана,
Как летучие две
мыши,
Пронеслись в
волнах тумана.
На мостах визжат
трамваи...
Башня мертвая
сверкает...
Под откосом
мерзнут сваи.
Цепь скрипит.
Собака лает.
Но на скáмьях
справа-слева
В этой мгле над
Сеной хмурой
Звенья вечного
напева –
Молчаливые
фигуры.
Кто они? Швея –
приказчик,
Подмастерье иль
прислуга...
Лотерейный
старый ящик
Им помог найти
друг друга.
И они не видят
даже,
Как над ними
из-за арки
По ночной
всплывает саже
Тень Лауры и
Петрарки.
Прохожу,
поднявши ворот.
Ночь зажглась
огнем полдневным,
Над мостами
ропщет город
Контрабасом
задушевным.
В Сене отсвет
вспыхнул дальний
Аметистовою
пылью.
Даже грязные
купальни
Стали радостною
былью.
Даже сумрачным
ажанам
В это время
веселее
Под седым лететь
туманом
Средь влюбленных
вдоль аллеи...
Поворот...
Ночное лоно.
Я грызу, мечтая,
булку...
В сердце ангел
вертит сонно
Музыкальную
шкатулку.
Справа в нише
Старых складов
дремлют гнезда.
Справа крыши
И фабричных окон
звезды.
<1928>