Здесь
в Александровском саду
Весной
– пустой скамьи не сыщешь:
В
ленивом солнечном чаду
Вдоль
по дорожкам рыщешь-свищешь.
Сквозь
дымку почек вьется люд.
Горит
газон огнем бенгальским,
И
отдыхающий верблюд
Прилег
на камень под Пржевальским...
Жуковский,
голову склоня,
Грустит
на узком постаменте.
Снует
штабная солдатня,
И
Невский вдаль струится лентой.
У
«Александра» за стеклом
Пестрят
японские игрушки.
Внезапно
рявкнул за углом
Веселый
рев полдневной пушки.
Мелькнуло
алое манто...
Весенний
день – отрада взору.
В
толпе шинелей и пальто
Плывешь
к Казанскому собору:
Многоколонный
полукруг
Колеблет
мглу под темным сводом,
Цветник,
как пестротканый луг,
Цветет
и дышит перед входом...
Карнизы
банков и дворцов
Румяным
солнцем перевиты.
На
глади шахматных торцов
Протяжно
цокают копыта.
У
кучеров-бородачей
Зады
подбиты плотной ватой,
А
вдоль панелей гул речей
И
восклицаний плеск крылатый...
Гостиный
двор раскрыл фасад:
Купить
засахаренной клюквы?..
Над
белизной сквозных аркад
На
солнце золотятся буквы.
Идешь-плывешь.
Домой? Грешно.
В
канале бот мелькнул дельфином,
Горит
аптечное окно
Пузатым
голубым графином.
Вот и
знакомый, милый мост:
С
боков темнеют силуэты –
Опять
встают во весь свой рост
Все
те же кони и атлеты...
К
граниту жмется строй садков,
Фонтанка
даль осеребрила.
Смотри
– и слушай гул подков,
Облокотившись
на перила...
Гремят
трамвайные звонки,
Протяжно
цокают копыта, –
Раскинув
ноги, рысаки
Летят
и фыркают сердито.
<1922>