К н и г о п р о д
а в е ц
Стишки любимца
муз и граций
Мы вмиг рублями
заменим
И в пук наличных
ассигнаций
Листочки наши
обратим.
(«Разговор книгопродавца с поэтом» Пушкин.)
Ч и т а т е л ь
Слова без
смысла, чувства нету,
Натянут каждый
оборот:
Притом – сказать
ли по секрету?
И в рифмах часто
недочет.
(«Журналист, читатель и писатель» Лермонтов.)
Г р а ж д а н и н
Будь гражданин.
Служа искусству
Для блага
ближнего живи,
Свой гений
подчиняя чувству
Всеобнимающей
любви.
(«Поэт и гражданин» Некрасов.)
(Отдельный кабинет. Писатель, читатель, критик и
издатель)
К р и т и к
Антракт...
Один сплошной антракт.
Но
унывать нельзя однако.
Отлив
– перед приливом. Факт!
Вновь
солнце выглянет из мрака...
Примет
не мало, господа,
Всем
надоели выкрутасы,
И
даже «рыжие» саврасы
Сошли,
как грязная вода.
Плач
у разбитого корыта
Уже
не трогает сердец.
Пусть
быт... Но отчего ж из быта
Брать
только зло за образец?
Все
больше грамотных у нас,
Все
крепнет жажда бодрой пищи,
А
наш изысканный Парнас
Зарос
репьем по голенище...
Потребность
в гении ясна, –
А
если так, то несомненно
Придет,
гремя оружьем, смена,
И
будет вновь у нас весна!
П и с а т е л ь
Что
ж... Вам, почтеннейшей гадалке,
И
карты в руки. Очень рад!
Пусть
гениальный мой собрат
Скорей
придет. Вот только палки
Не
суйте, друг, промеж колес.
Закон
ли гению ваш спрос?
Вдруг
не захочет петь он бодро:
Ведь
вы тогда с него по бедра
Сдерете
кожу! Между прочим,
И
вам мы, сударь, напророчим.
Боюсь,
чтоб вам, судья суровый,
Не
прозевать его приход!
Вот
разве гений – критик новый
Придет
с ним вместе в свой черед...
Алло?
К р и т и к
(холодно, с достоинством)
Благодарю покорно.
Ч и т а т е л ь
Мне
примирить нетрудно вас:
Нет
Достоевских, но бесспорно
Белинских
тоже нет сейчас.
Хотя
не мало...
Писатель
(перебивает)
Что не мало?
Монбланы
были и прошли,
А
ты все так же бродишь вяло
По
грязной ярмарке земли.
Что
ж, вкус твой вырос? Сердце шире?
Богаче
мысль? Дух стал без шор?
И
вообще – к чему в трактире
Литературный
разговор?
Патрон,
налейте...
И з д а т е л ь
(игриво)
За манишку?
Ха-ха!
Что спорить? Я делец,
Читатель
покупает книжку,
Писатель
пишет, и конец.
Но
я немножко тоже значу.
Чуть-чуть.
Я говорю чуть-чуть...
Кто
снаряжает всех вас в путь?
Кто
финансирует удачу?
Успех
– вот штука! Гений – хлам.
Сознайтесь,
господин писатель,
Не
я ль, ваш опытный издатель,
Такое
имя сделал вам?
П и с а т е л ь
Вот
говорящий кошелек!
Да,
сознаюсь... Но... где же водка?..
А
до сих пор я думал кротко,
Что
имя плод моих лишь строк...
Прозрел.
И з д а т е л ь
Не злитесь, мой красавец!
Давно
прошли те времена-с,
Когда,
пробравшись на Парнас,
Ждал
в уголке книгопродавец.
Приди
сюда хоть сам ваш Фет –
И
в свой журнал «Всего помногу»
Я
закажу ему, ей-богу,
В
сто строк рождественский сонет!
К р и т и к
(деловито)
Четырнадцать
лишь строк в сонете.
И з д а т е л ь
Пускай
четырнадцать! Плевать!
Ого!
Уж час. Прощайте, дети!
На
вернисаж не опоздать...
Там
мой портрет. Работа – сон!
Одна
лишь рама стоит двести.
Что
здесь торчать? Пошли бы вместе?
А?
Не хотите? Миль пардон!
(не без грации уходит)
П и с а т е л ь
Видали?
Вот он – демон мой,
Мой
меценат и искуситель,
Заказчик
мой глухонемой,
Сезонных
вкусов утвердитель...
Кто
им не скуплен на корню?
И
кто к очередному дню
Его
«Еженедельных Вздоров»
Новелл
не пишет для шоферов?
Он
клеит сотни альманахов,
Объединяя
их... рублем.
Без
рук, без глаз, с душой-нулем
Он
самовластней падишахов!
Он
залил хламом детский рынок,
Родил
«анкеты о белье»,
Придумал
конкурсы картинок
На
тему «Драма в ателье».
Он,
как эксперт в литературке,
Сидит
средь теток и друзей
И
все маститые окурки
Покорно
тащит в свой музей...
Он
издает, как каталоги,
Стихи
о нежном и святом...
И
я пред ним... дрожу в тревоге,
Чтоб
к сроку сдать свой новый том...
К р и т и к
Коллега,
вы сгустили краски.
Что
говорить – капитализм
Родил
рекламу и цинизм
И
музу нарядил в подвязки.
Но
чем издатель виноват?
Он
только раб условий века.
Нелепо
ждать ведь, чтоб от чека
Струился
тонкий аромат.
В
универсальном магазине
Должно
быть все на всякий вкус.
А
«Спальня ветреной графини»
Всегда
для рынка верный плюс.
В
обложке пестрой суррогат
Идет
бойчей оригинала.
Тот
Мопассана гонит в сало,
Тот
шьет из лейкинских заплат...
Боритесь!
Будьте лишь собой –
Смешно
глодать чужие кости.
Смотрите,
с запада гурьбой
Идут
наряднейшие гости.
Пусть
быт их чужд, пусть речь нова –
Мы
все на новое ведь падки.
А
вы, как нищая вдова,
Распродаете
лишь остатки...
Боритесь,
черт вас побери!
Для
зорких глаз все ново в мире,
Иль
загасите фонари
И...
П и с а т е л ь
(зевая)
Дважды два – четыре.
Ч и т а т е л ь
Позвольте
мне сказать два слова.
Вы
так отделали сурово
Того,
кто вас распродает...
Но
вы-то сами кто? Илот?
Не
соблазненная ж купцом
Вы
институтка в самом деле?
Вы
тоже стали продавцом
И
растеряли вкус и цели.
Специалисты
по попам,
Альковам,
страхам и скелетам,
Вы
по налаженным тропам
Гарцуете
зимой и летом.
Легко!
Сто раз себе самим
Вы
подражаете убого, –
А
если смыть манерный грим –
Что
там останется? Немного...
К р и т и к
Ну,
не совсем...
Ч и т а т е л ь
Не в этом суть!
Но
кто же, господин писатель,
Определил
ваш новый путь?
Вы
сами? Общество? Издатель?
Для
вас сейчас любой успех,
Как
допинг для усталой клячи...
Зачем
торгуетесь при всех –
Чей
«изм» умнее и богаче?
В
неделю изводя стопу,
Привыкли
вы менять две маски:
Во
вторник презирать толпу,
А
в пятницу ей строить глазки...
В
тупой анкете «о мозоле»
И
ваше мненье мы найдем,
В
кинематографе с моржом
Снимались
вы по доброй воле...
Да
не один кинематограф!
Я
не могу пойти в кабак,
Чтоб
со стены, как вещий знак,
Не
угрожал мне ваш автограф...
Поймите...
Надо уважать
Хотя
кого-нибудь на свете.
Я
вас любил...
П и с а т е л ь
(брезгливо)
Да, на жилете
Ты
любишь, друг мой, порыдать.
Будь
проклят ты с такой любовью!
Устану
ль я иль вдруг споткнусь, –
Ты
первый всякому злословью,
Как
прачка, веришь, милый гусь...
Ты
будешь пить, служить в акцизе
И
развивать игриво прыть, –
А
я обязан, в светлой ризе,
Голодный
над тобой парить...
Не
ты ль, приятель, Льва Толстого
На
Джека Лондона сменил?
Кто
«интересней», – тот и мил.
К
чему кроту вершины слова?
Увы,
грешна моя душа, –
Но
пред собой одной и только, –
Что
я порой не гимн, а польку
Спеша
писал из-за гроша.
Да,
я толкался в ресторанах
И
бисер улице бросал,
Но
по музеям на Дианах
Не
я автографы писал.
А
ты! Что сделал ты на свете?
Родил
собачий, затхлый быт
И,
приучивши спину к плети,
Охотно
ел из всех корыт.
Проблем
не стало для тебя:
Расковырял,
зевнул – и к черту!
Чтоб
чем-нибудь развлечь себя,
Ты
к книгам подходил, как к торту...
Не
ты ль виной, шальная муха,
Что
даже слово «гражданин»
Сейчас
так дико режет ухо,
Как
старомодный «райский крин»?
Но
будет. Брысь... А вы, мой критик,
Чтó
в поте вялого лица,
Как
прогрессивный паралитик,
Меня
жуете без конца?
Вы
помогли мне разобраться
В
себе самом? Когда и чем?
Пересказать,
сравнить, придраться,
Поставить
балл – и все. Зачем?
Какие
общие вопросы
Вы
подымаете сейчас?
Все
те же шпильки, брань, разносы
И
генеральский зычный бас.
Кого
вы вовремя узнали?
Не
вам, сидящим у дорог,
Провидеть
за туманом дали!
Дай
Бог кой-как свести итог...
Парнасский
пресный регистратор
И
юбилейный декламатор
Без
вдохновенья и огня –
Не
вам, мой друг, судить меня!
Но
впрочем – точка. Извините.
Шумит
в башке. И пусть. Плевать!
Я
лишь хотел в чаду событий
Чуть-чуть
наш узел развязать,
Чтоб
на мои одни лишь плечи
Не
клали сдуру весь багаж...
Все
хороши! Эй, человече,
Что
ж счет?.. Пойдем на вернисаж...
(Все подымаются и уходят.)
<1914>