Лиловый
шарф и желтый бант у бюста,
Безглазые
глаза, как два пупка.
Чужие
локоны к вискам прилипли густо
И
маслянисто свесились бока.
Сто
слов, навитых в черепе на ролик,
Замусленную
всеми ерунду, –
Она,
как четки набожный католик,
Перебирает
вечно на ходу.
В
ее салонах – Все, толпою смелой,
Содравши
шкуру с девственных Идей,
Хватают
лапами бесчувственное тело
И
рьяно ржут, как стадо лошадей.
Там
говорят, что вздорожали яйца,
И
что комета стала над Невой, –
Любуясь,
как каминные китайцы
Кивают
в такт, под граммофонный вой.
Сама
мадам наклонна к идеалам:
Законную
двуспальную кровать
Под
стеганым атласным одеялом
Она
всегда умела охранять.
Но
нос суя любовно и сурово
В
случайный хлам бесштемпельных «грехов»,
Она
читает вечером Баркова
И
с кучером храпит до петухов.
Поет.
Рисует акварелью розы.
Следит,
дрожа, за модой всех сортов,
Копя
остроты, слухи, фразы, позы
И
растлевая музу и любовь.
На
каждый шаг – расхожий катехизис,
Прин-ци-пи-аль-но
носит бандажи,
Некстати
поминает слово «кризис»
И
томно тяготеет к глупой лжи.
В
тщеславном, нестерпимо-остром зуде
Всегда
смешна, себе самой в ущерб,
И
даже на интимнейшей посуде
Имеет
родовой, дворянский герб.
Она
в родстве и дружбе неизменной
С
бездарностью, нахальством, пустяком.
Знакома
с лестью, пафосом, изменой
И,
кажется, в амурах с дураком...
Ее
не знают, к счастью, только... Кто же?
Конечно
– дети, звери и народ.
Одни
– когда со взрослыми не схожи,
А
те – когда подальше от господ.
Портрет
готов. Карандаши бросая,
Прошу
за грубость мне не делать сцен:
Когда
свинью рисуешь у сарая –
На
полотне не выйдет belle Hélène *.
<1910>
_________
*
Прекрасная Елена (фр.).