Перед витринами
каша:
Люди вежливо
давят бока,
По-детски
смеются взрослые,
Серьезны
притихшие дети,
Какой-то
младенец внизу
Ползает, мажет
ладошкой по стеклам.
Забыты дела –
банки, конторы,
Ты словно попал
на «Остров беспечности»...
В витринах
пухло-курносые куклы
Молят: «Купите!
Меня! Меня!»
Изумленные
мишки, слоны и пингвины
Таращат на нас
стекляшки-глаза.
Вот домик из
пряничных плиток,
Вот уютная алая
станция
С собачкой в
дверях,
Вот хлев с
толстяками-барашками...
Все стародавние
наши мечты
Коммерсанты собрали
в витринах.
Так любо
толкаться, глазеть,
Улыбаться вместе
со всеми
В теплом потоке
людей,
Не думать,
забыть хоть на час
О своей оболочке
земной
В старомодном
пальто,
Прикрытом
вареником-шляпой...
К чертям!
В дверях –
крутая вертушка.
В стеклянном
вихре вонзаешься в зал:
Во все концы,
Во все этажи
Палитра всех
попугайских тонов, –
Подарки –
подарки – подарки...
Переливы –
разливы огней,
Шорох маленьких
ног.
Коротышки в
пушистых гамашах
Обалдело сияют
глазами...
А сбоку их мамы:
Ряды тонконогих
газелей, –
В руках и под
мышкой пакеты, пакеты...
За пальто меня
тянет малыш,
Но я ведь не
мама.
И мамы тоже в
тревоге:
Где свой? Где
чужой?
Где выход? Где
вход?
Где сумочка? Где
голова?..
Сбитая с ног
продавщица –
Бретонско-парижский
бутон, –
Как резинку,
уста растянула
В устало-любезной
улыбке:
«Что вам,
сударь, угодно?»
В зеркале
наискось вижу,
До чего он
беспомощен – этот синьор,
Называемый
мною...
Смотрю ошалело
вокруг
И выбираю...
десть писчей бумаги...
Какая фантазия!
Какой грандиозный
размах!
<1930>