Вверх за
лодочным сараем
Подымается
тропинка...
Независимо и
гордо
По корням стучит
дубинка.
Справа сосны,
слева море,
Посредине – я с
собакой.
Жаба сунулась
под камень
Торопливой
раскорякой...
Что ты, друг
мой! Ты ведь дома, –
Мне поступок
твой неясен:
Эмигрант
французской жабе
Совершенно
безопасен...
В складках скал
внизу открылся
Райский клок
воды сапфирной.
Ни души...
Морские травы,
Да над камнем
кактус жирный.
И с крутой
тропинки чертом,
Под ребром скалы
прохладной,
Вниз – в
игрушечную бухту
Так и ринулся я
жадно...
*
* *
Благодарными
глазами
Я взглянул,
вздохнув, вдоль склона:
Вот... До самого
заката
Поиграю в
Робинзона.
Но за камнем –
гвоздь им в печень! –
В элегантнейшей
палатке
Робинзоновская
пара
Копошилась на
площадке...
Он, на сук
повесив галстук,
Перед зеркальцем
овальным
Поправлял пробор
свой жидкий
Жестом
сдержанно-астральным...
А она в пижаме
алой,
Наклонив серпом
головку,
Над изящнейшим
подносом
Томно чистила
морковку.
Два складных
паучьих кресла
Лиловели перед
входом,
И на столике
походном:
Граммофон и
банка с медом...
Я зажал собаке
морду, –
Надо вверх идти,
однако.
Все вакансии на
свете
Не для нас с
тобой, собака...
*
* *
У стволов
автомобили
Мирно спят,
блестя щитами.
Жесть консервных
ржавых банок
Тускло блещет
под кустами.
Загорелые, как
пряник,
Две курносые
Астарты
С быковидными
юнцами
Под сосной
играют в карты.
В глубине бока
палаток
Раздувают тихо
чрево...
С европейской
точки зренья,
Оснований нет
для гнева...
Что же ты,
пришлец, томишься?
Подарить тебе
весь берег,
Чтобы ты земле и
небу
Не устраивал
истерик?
Не пора ль к
собакам бросить
Прометеево
наследство
И, идя навстречу
моде,
Добросовестно
впасть в детство?..
Сам себя призвав
к порядку,
Я пробил
тростник боками
И пошел сквозь
бор в местечко
В «буль»
сражаться с рыбаками.
<1932>