В
городской суматохе
Встретились двое.
Надоели обои,
Неуклюжие споры с собою,
И бесплодные вздохи
О том, что случилось когда-то...
В час заката,
Весной, в зеленеющем сквере,
Как безгрешные звери,
Забыв осторожность, тоску и потери,
Потянулись друг к другу легко, безотчетно
и чисто.
Не речисты
Были их встречи и кротки.
Целомудренно-чутко молчали,
Не веря и веря находке,
Смотрели друг другу в глаза,
Друг на друга надели растоптанный старый
венец
И,
не веря и веря, шептали:
«Наконец!»
Две недели тянулся роман.
Конечно, они целовались.
Конечно, он, как болван,
Носил ей какие-то книги –
Пудами.
Конечно, прекрасные миги
Казались годами,
А
старые скверные годы куда-то ушли.
Потом
Она
укатила в деревню, в родительский дом,
А
он в переулке своем
На
лето остался.
Странички первого письма
Прочел он тридцать раз.
В них были целые тома
Нестройных жарких фраз...
Что сладость лучшего вина,
Когда оно не здесь?
Но он глотал, пьянел до дна
И отдавался весь.
Низал в письме из разных мест
Алмазы нежных слов
И набросал в один присест
Четырнадцать листков.
Ее
второе письмо было гораздо короче,
И
были в нем повторения, стиль и вода,
Но
он читал, с трудом вспоминал ее очи,
И,
себя утешая, шептал: «Не беда, не беда!»
Послал
«ответ», в котором невольно и вольно
Причесал
свои настроенья и тонко подвил,
Писал
два часа и вздохнул легко и довольно,
Когда
он в ящик письмо опустил.
На
двух страничках третьего письма
Чужая
женщина описывала вяло:
Жару,
купанье, дождь, болезнь мaмá,
И
все это «на ты», как и сначала...
В
ее уме с досадой усомнясь,
Но
в смутной жажде их осенней встречи,
Он
отвечал ей глухо и томясь,
Скрывая
злость и истину калеча.
Четвертое
письмо не приходило долго.
И
наконец пришла «с приветом» carte postale*,
Написанная
лишь из чувства долга...
Он
не ответил. Кончено? Едва ль...
Не любя, он осенью, волнуясь,
В адресном столе томился много раз.
Прибегал, невольно повинуясь
Зову позабытых темно-серых глаз...
Прибегал, чтоб снова суррогатом рая
Напоить тупую скуку, стыд и боль,
Горечь лета кое-как прощая
И опять входя в былую роль.
День, когда ему на бланке написали,
Где она живет, был трудный, нудный день –
Чистил зубы, ногти, а в душе кричали
Любопытство, радость и глухой подъем...
В семь он, задыхаясь, постучался в двери
И вошел, шатаясь, не любя и злясь,
А она стояла, прислонясь к портьере,
И ждала, не веря, и звала, смеясь.
Через пять минут безумно целовались,
Снова засиял растоптанный венец,
И глаза невольно закрывались,
Прочитав в других немое: «Наконец!..»
<1911>
_________
*Почтовая
открытка (фр.).