Ты не салопница,
ты муж почтенных лет.
Не сплетничай!
Тебе какое дело –
Живет ли Львов с
хозяйкой или нет?
У Львова
собственный карман, душа и тело.
Не спорь с
прохожими. Сто душ – сто разных струн.
Чем в клочья
драть последние рубашки
И зря запутывать
российский наш колтун,
Сыграй с соседом
лучше молча в шашки.
Левей раз в
месяц, чаще – непристойно,
И то же самое
скажу о правизне.
А то уж очень
это беспокойно –
Два раза в день
менять свой щит в грызне.
Бесчестно звать
других распяться к скифам,
А самому в Passy зарыться в ил.
Иль Прометей,
воспетый старым мифом,
Чужой печенкой
коршуна кормил?..
Работы нет?
Мансарда – тесный шкап?
Не унывай...
Скажу тебе заочно:
Земная жизнь
ведь беженский этап,
Лишь в вечности
устроимся мы прочно.
Когда твоя
хозяйка пансиона
Характером
подобна сатане,
Не ставь креста
на всей чужой стране –
Такое заключенье
беспардонно.
Твой сват в
Москве «устроился» и сыт?
Но тысячам
других безмерно тяжко.
Не утверждай же,
вздорная букашка,
Что там в Москве
всеобщий райский быт.
Задумавши из
Вены плыть в Париж, –
Парижских не
запрашивай собратий...
У них ведь свой,
особенный престиж:
«Сиди, не
рыпайся! Нет крова! Нет занятий!»
На диспуты, о
брат мой, не ходи!
Чужих мозгов
брать на прокат не надо.
Иль гор
словесных мало позади –
Зачем же вновь
записываться в стадо?
Кто б ни божился
с миною блаженной, –
«Завоеваньям
революции» не верь:
Болели зубы –
взвился Красный Зверь
И зубы с головой
отгрыз мгновенно.
<1924>