В
заглохшем саду колыхаются травы.
Широкие
липы в медвяном цвету
Подъемлют
к лазури кудрявые главы,
И
пчелы гудят на лету.
Под липой могила:
Плита и чернеющий орденский крест.
Даль – холм обнажила.
Лесные опушки толпятся окрест.
От
сердца живого, от глаз, напоенных цветеньем,
К
безвестным зарытым костям потянулась печаль...
Кто
он, лейтенант-здоровяк, навеки спеленутый тленьем,
Принесший
в чужие поля смертоносную сталь?
Над Эльбою в замке
Мать дремлет в стенах опустелых,
А в траурной рамке –
Два глаза лучистых и смелых...
Литовское
небо дрожит от пчелиного хора.
Пушистый
котенок лениво прижался к щеке.
Осколок
снаряда торчит из земли у забора –
Клуб
ржавых колючек сквозь маки сквозит на песке...
Вдали над оврагом
Конь плугом взрывает пласты
И медленным шагом
Обходит густые кусты.
<1923>