«Ну, тащися, сивка!»
Варвара
сеет ртом петрушку,
Морковку,
свеклу и укроп.
Смотрю
с пригорка на старушку,
Как
отдыхающий Эзоп.
Куры вытянули клювы...
Баба гнется вновь и вновь.
Кыш! Быть может, сам Петр Струве
Будет есть ее морковь.
Куда
ни глянь – одно и то же:
Готовят
новую еду.
Покинув
ласковое ложе,
Без
шляпы в ближний лес иду.
Озимь выперла щетиной.
Пища-с... Булки на корню.
У леска мужик с скотиной
Ту же подняли возню:
Михайла,
подбирая вожжи,
На
рахитичной вороной
С
полос сдирает плугом кожи.
Дед
рядом чешет бороной.
Вороная недовольна:
Через два шага – антракт.
Но вожжа огреет больно,
И опять трясутся в такт.
На
пашне щепки, пни и корни –
Берез
печальные следы:
Здесь
лягут маленькие зерна
Для
пресной будущей еды.
Пыльно-потная фигура
Напружает зверски грудь:
«Ну, тащися, сивка, шкура!
Надо ж лопать что-нибудь».
Не
будет засух, ливней, града –
Смолотят
хлеб и станут есть...
Ведь
протянуть всю зиму надо,
Чтоб
вновь весной в оглобли влезть.
Плуг дрожит и режет глину.
Как в рулетке! Темный риск...
Солнце жжет худую спину,
В небе жаворонка писк.
Пой,
птичка, пой! Не пашут птички.
О ты,
Великий Агроном!
Зачем
нельзя иметь привычки
Быть
сытым мыслью, зреньем, сном?!
Я спросил у мужичонки:
«Вам приятен этот труд?»
Мужичок ответил тонко:
«Ваша милость пожуют».
<1910>