(Всем добрым
знакомым с отчаянием посвящаю)
Итак –
начинается утро.
Чужой,
как река Брахмапутра,
В
двенадцать влетает знакомый.
«Вы
дома?» К несчастью, я дома.
В
кармане послав ему фигу,
Бросаю
немецкую книгу
И
слушаю, вял и суров,
Набор
из ненужных мне слов.
Вчера
он торчал на концерте –
Ему
не терпелось до смерти
Обрушить
на нервы мои
Дешевые
чувства свои.
Обрушил!
Ах, в два пополудни
Мозги
мои были, как студни...
Но,
дверь запирая за ним
И
жаждой работы томим, –
Услышал
я новый звонок:
Пришел
первокурсник-щенок.
Несчастный
влюбился в кого-то...
С
багровым лицом идиота
Кричал
он о «ней», о богине,
А я
ее толстой гусыней
В
душе называл беспощадно...
Не
слушал! С улыбкою стадной
Кивал
головою сердечно
И
мямлил: «Конечно, конечно».
В
четыре ушел он... В четыре!
Как
тигр, я шагал по квартире.
В
пять ожил и, вытерев пот,
За
прерванный сел перевод.
Звонок...
С добродушием ведьмы
Встречаю
поэта в передней.
Сегодня
собрат именинник
И
просит дать взаймы полтинник.
«С
восторгом!» Но он... остается!
В
столовую томно плетется,
Извлек
из-за пазухи кипу
И с
хрипом, и сипом, и скрипом
Читает,
читает, читает...
А бес
меня в сердце толкает:
Ударь
его лампою в ухо!
Всади
кочергу ему в брюхо!
Квартира?
Танцкласс ли? Харчевня?
Прилезла
рябая девица:
Нечаянно
«Месяц в деревне»
Прочла
и пришла «поделиться»...
Зачем
она замуж не вышла?
Зачем
(под лопатки ей дышло!)
Ко
мне отправляясь, – сначала
Она
под трамвай не попала?
Звонок...
Шаромыжник бродячий,
Случайный
знакомый по даче,
Разделся,
подсел к фортепьяно
И
лупит. Неправда ли, странно?
Какие-то
люди звонили.
Какие-то
люди входили.
Боясь,
что кого-нибудь плюхну,
Я
бегал тихонько на кухню
И
плакал за вьюшкою грязной
Над
жизнью своей безобразной.
<1910>