Саша Черный. ГОСТИНИЦА В ПАССИ



НОМЕР 5

В китайских круглых телескопах
Сидит художник над столом.
Что заработаешь в Европах
Карандашом?

Закрылся полостью халата,
Не подымает мутных глаз
И чертит печку для плаката
В сто пятый раз.


НОМЕР 8

Отчего поет так громко
Безголосый старичок?
Потому, что на спиртовке
Жарит шашлычок.

Пой, бедняга! Чад проклятый
Все равно пройдет сквозь щель.
Стукнут в дверь: спиртовку дунешь, –
Ужин под постель...


НОМЕР 12

Дрожит диван, трясутся чашки:
Эсер играет с тетей в шашки.


НОМЕР 13

На кровати – туловища с бюстами:
Надо всех маркизами одеть...
Куклы растопырились лангустами,
Ручки-ножки виснут, словно плеть.
Надоело! Баронесса сплюнула
И, косясь на уличную мглу,
В зад маркизы с едкой злобой всунула толстую иглу.


НОМЕР 17

Стулья придвинув к постели, два пожилых человека
К картам склонили чело, мирно и кротко пыхтя.
О эмигрантское чудо!.. Ты полюбуйся, читатель:
Республиканец один, а его визави – монархист!


НОМЕР 22

На брюках – широкая клетка,
Квадратная челюсть, брюнет...
«Японец», – решила соседка,
«Испанец!» – отрезал сосед.
Но все ни к чему: ни окраска, ни брюки, ни скулы, –
Жилец оказался Иваном Бубновым из Тулы.


НОМЕР 25

Дверь скрипнула. Трехлетний карапуз,
Из материнских выскользнувши уз,
По коридору пробежал до шкапа, –
С разгона врос передо мной в паркет
И вдруг, косясь на бурый мой жилет,
Мне в изумленье шепчет: «Папа!..»

<1925>




            Саша Черный. ИЗ ЗЕЛЕНОЙ ТЕТРАДКИ (Сб. СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ В ЭМИГРАЦИИ И НЕ ВХОДИВШИЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ ИЗДАНИЯ (1920 - 1932))