Тех,
кто страдает гордо и угрюмо,
Не
видим мы на наших площадях:
Задавлены
случайною работой
Таятся
по мансардам и молчат...
Не
спекулируют, не пишут манифестов,
Не
прокурорствуют с партийной высоты,
И
из своей больной любви к России
Не
делают профессии лихой...
Их
мало? Что ж... Но только ими рдеют
Последние
огни родной мечты.
Я
узнаю их на спектаклях русских
И
у витрин с рядами русских книг –
По
строгому, холодному обличью,
По
сдержанной печали жутких глаз...
В
Америке, в Каире иль в Берлине
Они
одни и те же: боль и стыд.
Они
– Россия. Остальное – плесень:
Валюта,
декламация и ложь,
Удобный
символ безразличных – «наплевать»,
Помойка
сплетен, купля и продажа,
Построчная
истерика тоски
И
два десятка эмигрантских анекдотов....
<1923>