I
Над
крышами мчатся вагоны, скрежещут машины,
Под
крышами мчатся вагоны, автобусы гнусно пыхтят.
О,
скоро будут людей наливать по горло бензином,
И
люди, шипя, по серым камням заскользят!
Летал
по подземной дороге, летал по надземной,
Ругал
берлинцев и пиво тянул без конца,
Смотрел
на толстый шаблон убого системный
И
втайне гордился своим выраженьем лица...
Потоки
парикмахеров с телячьими улыбками
Щеголяли
жилетами орангутанских тонов,
Ватные
военные, украшенные штрипками,
Вдев
в ноздри усы, охраняли дух основ.
Нелепые
монументы из чванного железа –
Квадратные
Вильгельмы на наглых лошадях, –
Умиляя
берлинских торгующих Крезов,
Давили
землю на серых площадях.
Гармония
уборных, приветствий, извинений,
Живые
манекены для шляп и плащей.
Фабричная
вежливость всех телодвижений,
Огромный
амбар готовых вещей...
Продажа,
продажа! Галстуки и подтяжки
Завалили
окна до пятых этажей.
Портреты
кайзера, пепельницы и чашки,
Нижнее
белье и гирлянды бандажей...
Буквы
вдоль стен, колыхаясь, плели небылицы:
«Братья
Гешвиндер»... Наверно, ужасно толсты,
Старший,
должно быть, в пенсне, блондин и тупица,
Младший
играет на цитре и любит цветы.
Военный
оркестр! Я метнулся испуганно к стенке,
Толкнул
какую-то тушу и зло засвистал.
От
гула и грохота нудно дрожали коленки,
А
едкий сплин и бензин сердце мое провонял...
II
Спешат старые дети в очках,
Трясутся ранцы на пиджачках.
Солидно смеются. Скучно!
Спешат девушки, – все, как одна:
Сироп в глазах, прическа из льна.
Солидно смеются. Скучно!
Спешат юноши, – все, как один:
Один потемнее, другой блондин.
Солидно смеются. Скучно!
Спешат старухи. Лица, как гриб...
Жесткая святость... Кто против –
погиб!
Солидно смеются. Скучно!
Спешат дельцы. Лица в мешках.
Сопящая сила в жирных глазах.
Солидно смеются. Скучно!
Спешат трамваи, повозки, щенки.
Кричат рожки, гудки и звонки.
Дымится небо. Скучно!
<1911>