Неожиданным
недугом
Тяжко поражён,
В замке
грозно-неприступном
Умирал барон.
По приказу
господина
Вышли от него
Слуги, с
рыцарем оставив
Сына одного.
Круглолицый,
смуглый отрок
На колени стал, –
И барон
грехов немало
Сыну рассказал.
Он малюток
неповинных
Крал у матерей
И терзал их
перед дикой
Дворнею своей, –
Храмы
грабил, из священных
Чаш он пил вино, –
Счёт
супругам оскорблённым
Потерял давно.
Так барон,
дрожа и плача,
Долго говорил, –
И глаза свои
стыдливо
Отрок-сын склонил.
Рдели щёки,
и ресницы
Осеняли их,
Как навесы
пальм высоких,
Жар пустынь нагих.
Говорил
барон: «Познал я
Мира суету, –
Вижу я себя
на ветхом,
Зыблемом мосту,
Бедных
грешников в мученьях
Вижу под собой.
Рухнет мост,
и быть мне скоро
В бездне огневой.
И воззвавши
к Богу, дал я
Клятву и обет,
Клятву –
сердцем отрешиться
От минувших лет,
И обет – к
Святому Гробу
В дальние пути,
Необутыми
ногами
Зло моё снести.
И мои угасли
силы,
Не свершён обет,
Но с надеждой
покидаю,
Сын мой, этот свет:
Мой
наследник благородный,
Знаешь ты свой долг...»
И барон в
изнеможеньи,
Чуть дыша, умолк.
Поднялся и
молча вышел
Отрок. Рыцарь ждёт
И читает Символ
веры...
Время медленно идёт.
Вдруг
открылась дверь, и входит
Сын его в одной
Шерстяной
рубахе, с голой
Грудью, и босой.
Пред отцом
склонив колени,
Говорит: «Клянусь,
Что босой, в
одной рубахе
Грубой остаюсь
До поры,
когда увижу
Иерусалим,
Где я вымолю
прощенье
Всем грехам твоим
Я жестоким
бичеваньям
Обрекаю плоть,
Чтоб
страданьями моими
Спас тебя Господь,
И, зажжённою
свечою
Озаряя путь,
Не помыслю
даже в праздник
Божий отдохнуть:
Отдохну,
когда увижу
Иерусалим,
Где я вымолю
прощенье
Всем грехам твоим.
И не буду я на
мягком
Ложе почивать
Только хлеб
один с водою
Буду я вкушать,
Буду гнать с
лица улыбку
И, чужой всему,
На красу
земли и неба
Глаз не подыму:
Улыбнусь,
когда увижу
Иерусалим,
Где я вымолю
прощенье
Всем грехам моим».