Михаил Кузмин. ОСТАНОВКА



1


Какой насмешливый механик
Будильник в сердце мне вложил,
Чтоб меж восторгов и средь паник
Один мотив всегда в нем жил?
      Минуты горько боевые,
      Как всем, дадут мне небеса,
      Но «очи, очи голубые»
      Поет будильник полчаса.
Не радостен, но и не скучен,
Молчать и петь равно готов,
Кому-нибудь всегда поручен
Завóдной ключик от часов.
      Часы тоски, минуты шутки –
      Напрасный и нелепый счет, –
      Как хорошо, что через сутки
      Опять про «очи» запоет!
Воспользуйся правами шире,
Завод любовный повтори:
Я не всегда пою в четыре,
Могу я петь и в два, и в три.



2


Девять родинок прелестных
Поцелуями считаю,
И, считая, я читаю
Тайну, слаще тайн небесных.
На щеках, на милой шее,
У груди, где сердце бьется...
От лобзаний не сотрется
То, что мускуса темнее.
Так, по лестнице небесной,
Четки нег перебирая,
Я дверей достигну рая
Красоты твоей чудесной.
Та ли родинка восьмая
Мне милей всего на свете,
Слаще тени в теплом лете
И милей, чем ветер мая.
А дойду я до девятой –
Тут уж больше не считаю...
Только таю, таю, таю,
Нежным пламенем объятый.



3


Ты ходишь в куртке зеленой,
Отвечаешь на всякий зов,
Но мой взор неясно-влюбленный
На тебя обратиться готов.
Напрасно и глупо ревную,
Следя улыбку и взгляд,
И волнует душу тупую
Знакомый и легкий яд.
Я тебя никогда не встречу,
А может быть, встречу опять...
И зачем я тебя замечу,
Тебе будет трудно понять.



4


Кому любви огонь знаком,
Те понимают,
Как лепесток за лепестком
Томительно влюбленным ртом
Срывают.

И сочной, белой розы яд
Впиваем сладко,
И щеки пламенем горят...
Туманит нежно близкий взгляд
Догадка.

Еще, еще последний раз
Не розу, губы!..
Игра причудливых проказ
И трепет томно-темных глаз
Мне любы.



5


В грустном и бледном гриме
Играет слепой Пьеро.
Не правда ли, лишь в пантомиме
Ты слеп, белокурый Пьеро?
      Тебе не другие сказали,
      Что теперь я пленен тобой,
      Что, сидя в потухшем зале,
      Слежу за одним тобой.
Ты видишь слепыми глазами
Мои не слепые глаза,
И взгляды, взгляды меж нами –
Как стрелы из глаз в глаза.
      Ты знаешь: ничто не вечно,
      Зачем же плачет твой рот?
      А я бы хотел бесконечно
      Целовать этот алый рот.
О будущем я не гадаю –
Всё проходит, грустный Пьеро.
А теперь люблю и мечтаю
О тебе, белокурый Пьеро.



6


Свежим утром рано-рано
Бросил взор я на рябину: –
О, запекшаяся рана!

Мальчик, выбрав хворостину,
Пурпур ягод наземь бросит,
А куда я сердце кину?

Осень ясность дней приносит,
Просквозили леса чащи.
Сердце радости не просит.

Всё упорнее, всё чаще
Прилетает призрак смерти,
Что любви и жизни слаще.

О, не верьте, о, не верьте,
Этим призрачным наветом
Грусть осеннюю умерьте.

Возвратится солнце с летом,
Зацветет опять рябина,
Жар придет с веселым светом.

Для кого моя терцина,
Тот не знает, тот не спросит,
А найдется хворостина –

Пурпур ягод наземь сбросит.



7

Н. А. Зноско-Боровской


Я знаю, ты любишь другую,
Другою сердце полно,
Зачем же не плачу, тоскуя,
Как будто мне всё равно?
Тоскую, тоскую, тоскую,
Но будет, что суждено:
Всё равно ты любишь другую
И ею сердце полно.

Мой милый, молю, на мгновенье
Представь, будто я – она.
Излей на меня волненье,
Каким твоя грудь полна.
Забудусь сладким забвеньем,
Что любовь у нас одна,
Что одним, одним волненьем
Моя грудь и твоя полна.

Ты шепчешь имя чужое,
Но видишь мои глаза...
Я страданье глубоко скрою,
На глазах не блестит слеза.
Прошумит, прошумит весною,
Молодою весной гроза –
И встретят меня не чужою
Твои не чужие глаза.

1912-1913




   Михаил Кузмин. ГЛИНЯНЫЕ ГОЛУБКИ. ЧАСТЪ ПЕРВАЯ. ВЕСЕЛЫЙ ПУТЬ