Михаил Кузмин. Зеркальным золотом вращаясь...



Зеркальным золотом вращаясь
в пересечении лучей,
      (Лицо, лицо, лицо!..)
стоит за царскими вратами
невыносимый и ничей!

В осиной талии Сиама
искривленно качнулся Крит
      (Лицо, лицо, лицо!..)
В сети сферических сияний
неугасаемо горит.

Если закрыть лицо покрывалом плотным,
прожжется шитье тем же ликом.
Заточить в горницу без дверей и окон,
с вращающимся потолком и черным ладаном,
в тайную и страшную молельню, –
вылезет лицо наружу плесенью,
обугленным и священным знаком.
Со дна моря подымется невиданной водорослью,
из могилы прорастет анемонами,
лиловым, томным огнем
замреет с бездонных болот...

      Турин, Турин,
      блаженный город,
      в куске полотна
      химическое богословье
      хранящий,
      радуйся ныне и присно!

Турманом голубь: «Турин!» – кричит,
Потоком По-река посреди кипит,
Солдатская стоянка окаменела навек,
Я – город и стены, жив человек!
Из ризницы тесной хитон несу,
Самого Господа Господом спасу!

      Не потопишь,
      не зароешь,
      не запрешь,
      не сожжешь,
      не вырубишь,
      не вымолишь
      своего лица,
      бедный царек,
      как сам изрек!

В бездумные, легкие, птичьи дни – выступало.
Когда воли смертельной загорались огни – выступало.
Когда голы мы были, как осенние пни, – выступало.
Когда жалкая воля шептала: «распни!» – выступало.

Отчалил золотой апрель
на чайных парусах чудесных, –
дух травяной, ветровый хмель,
расплавы янтарей небесных!
Ручьи рокочут веселей,
а сердце бьется и боится:
всё чище, девственней, белей
таинственная плащаница.

      Открываю руки,
      открываю сердце,
      задерживаю дыханье,
      глаза перемещаю в грудь,
      желанье – в голову,
      способность двигаться – в уши,
      слух – в ноги,
      пугаю небо,
      жду чуда,
      не дышу….
      Еще, еще....

Кровь запела густо и внятно:
«Увидишь опять вещие пятна».

Апрель 1923




   Михаил Кузмин. СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ СБОРНИКИ. Часть вторая