Е.
А. Нагродской
Мне
снился сон: в глухих лугах иду я,
Надвинута
повязка до бровей,
Но
сквозь нее я вижу, не колдуя:
Растет
трава, ромашка и шалфей,
(А
сердце бьется всё живей, живей),
И
вдруг, как Буонаротова Сивилла,
Предстала
вещая царица Фей
Тому,
кого повязка не томила.
Недвижно
царственная, как статуя,
Она
держала, как двойной трофей,
Два
зеркала и ими, негодуя,
Грозила
мне; на том, что поправей,
Искусства
знак, природы – тот левей,
Но,
как в гербе склоненные стропила,
Вязалися
тончайшей из цепей
Для
тех, кого повязка не томила.
Затрепетал,
как будто был во льду я
Иль
как челнок, забытый средь зыбей,
А
им играет буря, хмуро дуя.
Жена
ко мне: «Напрасный страх развей,
Смотри
сюда, учись и разумей,
Что
мудрость в зеркалах изобразила.
Обретено
кормило средь морей
Тому,
кого повязка утомила!»
«О,
Фея, рассказал мне соловей,
Чье
имя зеркала соединило!
И
свято имя это (ну, убей!)
Тому,
кого повязка не томила».