Даже
лошади стали мне слонов огромней!
Чепраки
ассирийские давят
Вспененных
боков ущелья,
Ужасен
зубов оскал!..
И
ливийских солдат веселье,
Что
трубой и горлами вождя славят,
Тяжело
мне,
Как
груз сплющенных скал.
Я
знаю, что был Гомер,
Елена
и павшая Троя.
Герои
Жрали
и дрались,
И
по радуге боги спускались...
Муза,
музища
Плоской
ступней шагала,
Говоря
во всё горло...
Милая
Музенька
Пальчиком
стерла
Допотопные
начала.
Солнце,
ты не гори:
Эго
ужасно грубо,
–
Только зари, зари, –
Шепчут
пересохшие губы, –
Осенней
зари полоской узенькой!
Сегодня
странный день.
Конечно,
я чужд суеверий,
Но
эта лиловая тень,
Эти
запертые двери!
Куда
деваться от зноя?
Я
бы себя утопил...
(Смерть
Антиноя!)
Но
ужасно далёко Нил.
Здесь
в саду
Вырыть
прудок!
Будет
не очень глубок,
Но
я к нему приду.
Загородиться
ото всего стеною!
Жизнь,
как легкий из ноздрей дымок,
Голубок,
Вдали
мелькнувший.
Неужели
так и скажут: «Умер»?
Я
никогда не думал,
Что
улыбку променяю на смех и плач.
Мне
противны даже дети,
Что
слишком шумно бросают мяч.
Я
не боролся,
Был
слаб,
Мои
руки – плети,
Как
неграмотный раб,
Слушал
набор напыщенных междометий.
И
вдруг,
Мимо
воли, мимо желаний,
Разверзся
невиданных зданий
Светозарный
ряд,
Из
бледности пламя исторг.
Глашатаем
стал бородатый бродяга,
И
знание выше знаний,
Чище
любви любовь,
Сила
силы сильнейшая,
Восторг,
–
Как
шар,
Кругло,
круто,
Кричаще,
кипяще
Кудесно
меня наполнили.
Эон, Эон, Плэрома,
Плэрома – Полнота,
До домного до дома,
До тронного до трона,
До звона, громозвона,
Ширяй, души душа!
Сила!
Сила! Сила!
Напряженные
мышцы плети!
Громче
кричите, дети,
Красный
бросая мяч!
Узнал
я и смех и плач!
Что
Гомер?
Сильней
лошадей, солдат, солнца, смерти и Нила, –
Семинебесных
сфер
Кристальная
гармония меня оглушила.
Тимпан, воркуй!
Труба, играй!
Вой, бей!
Вихрь голубей!
Орлов клекот!
Стон лебедей!
Дух, рей,
Вей, вей,
Дверей
Райских рай!
Рай, рай!
В
руке у меня был полированный камень,
Из
него струился кровавый пламень,
И
грубо было нацарапано слово: 'Άβραξας*.
<1917>
________________
*Αβραξασ
(Abraxas) – слово, встречавшееся на древних амулетах, происходит от коптского
слова «блаженный»; возможно имя Бога (греч.)