На
составные части разлагает
Кристалл
лучи – и радуга видна,
И
зайчики веселые живут.
Чтоб
вновь родиться, надо умереть.
Я
вышел на крыльцо; темнели розы
И
пахли розовою плащаницей.
Закатное
малиновое небо
Чертили
ласточки, и пруд блестел.
Вдали
пылило стадо. Вдруг я вижу:
Автомобиль
несется как стрела
(Для
здешних мест редчайшее явленье),
И
развевается зеленый плащ.
Я
не поспел еще сообразить,
Как
уж смотрел в зеленые глаза,
И
руку жали мне другие руки,
И
пыльное усталое лицо
По-прежнему
до боли было мило.
– Вот
я пришел... Не в силах... Погибаю.
Наш
ангел превращений отлетел.
Еще
немного – я совсем ослепну,
И
станет роза розой, небо небом,
И
больше ничего! Тогда я прах
И
возвращаюсь в прах! Во мне иссякли
Кровь,
желчь, мозги и лимфа. Боже!
И
подкрепленья нет и нет обмена!
Несокрушимо
окружен стеклом я
И
бьюсь как рыба! «А зеленый плащ?»
– Зеленый
плащ? Какой? – «Ты в нем приехал».
– То
призрак, – нет зеленого плаща. –
Американское
пальто от пыли,
Перчатки
лайковые, серый галстук
И
кепка, цветом нежной rose champagne.
«Останься
здесь!» – Ты видишь: не могу!
Я
погружаюсь с каждым днем всё глубже!
Его
лицо покрылось мелкой дрожью,
Как
будто рядом с ним был вивисектор.
Поцеловал
меня и быстро вышел,
Внизу
машина уж давно пыхтела.
Дней
через пять я получил письмо,
Стоял
всё тот же странный штемпель: «Гринок».
– Я
все хотел тебе писать, но знаешь,
Забывчивость
простительна при счастье,
А
счастье для меня то – Эллинор,
Как
роза – роза и окно – окно.
Ведь,
надобно признаться, было б глупо
Упрямо
утверждать, что за словами
Скрывается
какой-то «высший смысл».
Итак,
я – счастлив, прямо, просто – счастлив. –
Приходят
письма к нам на пятый день.