Без
зова, без слова, –
Как
кровельщик падает с крыш.
А
может быть, снова
Пришел,
– в колыбели лежишь?
Горишь
и не меркнешь,
Светильник
немногих недель…
Какая
из смертных
Качает
твою колыбель?
Блаженная
тяжесть!
Пророческий
певчий камыш!
О,
кто мне расскажет,
В
какой колыбели лежишь?
«Покамест
не продан!»
Лишь
с ревностью этой в уме
Великим
обходом
Пойду
по российской земле.
Полночные
страны
Пройду
из конца и в конец.
Где
рот-его-рана,
Очей
синеватый свинец?
Схватить
его! Крепче!
Любить
и любить его лишь!
О,
кто мне нашепчет,
В
какой колыбели лежишь?
Жемчужные
зерна,
Кисейная
сонная сень.
Не
лавром, а терном –
Чепца
острозубая тень.
Не
полог, а птица
Раскрыла
два белых крыла!
– И
снова родиться,
Чтоб
снова метель замела?!
Рвануть
его! Выше!
Держать!
Не отдать его лишь!
О,
кто мне надышит,
В
какой колыбели лежишь?
А
может быть, ложен
Мой
подвиг, и даром – труды.
Как
в землю положен,
Быть
может, – проспишь до трубы.
Огромную
впалость
Висков
твоих – вижу опять.
Такую
усталость –
Ее
и трубой не поднять!
Державная
пажить,
Надежная,
ржавая тишь.
Мне
сторож покажет,
В
какой колыбели лежишь.
22 ноября 1921