Максу Волошину
Нет возможности,
хоть брось!
Что ни буква –
клякса,
Строчка вкривь и
строчка вкось,
Строчки веером, –
все врозь!
Нету сил у
Макса!
– «Барин,
кушать!» Что еда!
Блюдо вечно
блюдо
И вода всегда
вода.
Что еда ему,
когда
Ожидает чудо?
У больших об
этом речь,
А большие правы.
Не спешит в
постельку лечь,
Должен птицу он
стеречь,
Богатырь
кудрявый.
Уж часы
двенадцать бьют,
(Бой промчался
резкий),
Над подушкой сны
встают
В складках
занавески.
Промелькнет – не
Рыба-Кит,
Трудно
ухватиться!
Точно радуга
блестит!
Почему же не
летит
Чудная
Жар-Птица?
Плакать – глупо.
Он не глуп,
Он совсем не
плакса,
Не надует гордых
губ, –
Ведь Жар-Птица,
а не суп
Ожидает Макса!
Как зарница! На
хвосте
Золотые блестки!
Много птиц, да
все не те…
На ресницах в
темноте
Засияли слезки.
Он тесней к окну
приник:
Серые фигуры…
Вдалеке унылый
крик…
– В эту ночь он
все постиг,
Мальчик
белокурый!