Димитрий!
Марина! В мире
Согласнее
нету ваших
Единой
волною вскинутых,
Единой
волною смытых
Судеб!
Имен!
Над
темной твоею люлькой,
Димитрий,
над люлькой пышной
Твоею,
Марина Мнишек,
Стояла
одна и та же
Двусмысленная
звезда.
Она
же над вашим ложем,
Она
же над вашим троном
–
Как вкопанная – стояла
Без
малого – целый год.
Взаправду
ли знак родимый
На
темной твоей ланите,
Димитрий,
– все та же черная
Горошинка,
что у отрока
У
рóдного, у царевича
На
смуглой и круглой щечке
Смеясь
целовала мать?
Воистину
ли, взаправду ли –
Нам
сызмала деды сказывали,
Что
грешных судить – не нам?
На
нежной и длинной шее
У
отрока – ожерелье.
Над
светлыми волосами
Пресветлый
венец стоит.
В
Марфиной черной келье
Яркое
ожерелье!
–
Солнце в ночи! – горит.
Памятливыми
глазами
Впилась
– народ замер.
Памятливыми
губами
Впилась
– в чей – рот.
Сама
инокиня
Признала
сына!
Как
же ты – для нас – не тот!
Марина!
Царица – Царю,
Звезда
– самозванцу!
Тебя
пою,
Злую
красу твою,
Лик
без румянца.
Во
славу твою грешу
Царским
грехом гордыни.
Славное
твое имя
Славно
ношу.
Правит
моими бурями
Марина
– звезда – Юрьевна,
Солнце
– среди – звезд.
Крест
золотой скинула,
Черный
ларец сдвинула,
Маслом
святым ключ
Масленный
– легко движется.
Черную
свою книжищу
Вынула
чернокнижница.
Знать,
уже делать нечего,
Отошел
от ее от плечика
Ангел,
– пошел несть
Господу
злую весть:
–
Злые, Господи, вести!
Загубил
ее вор-прелестник!
Марина!
Димитрий! С миром,
Мятежники,
спите, милые.
Над
нежной гробницей ангельской
За
вас в соборе Архангельском
Большая
свеча горит.
29, 30 марта 1916