Стоят
в чернорабочей хмури
Закопченные
корпуса.
Над
копотью взметают кудри
Растроганные
небеса.
В
надышанную сирость чайной
Картуз
засаленный бредет.
Последняя
труба окрайны
О праведности
вопиет.
Труба!
Труба! Лбов искаженных
Последнее:
еще мы тут!
Какая
нá-смерть осужденность
В
той жалобе последних труб!
Как
в вашу бархатную сытость
Вгрызается
их жалкий вой!
Какая
зáживо-зарытость
И
выведенность на убой!
А
Бог? – По самый лоб закурен,
Не
вступится! Напрасно ждем!
Над
койками больниц и тюрем
Он
гвоздиками пригвожден.
Истерзанность!
Живое мясо!
И
было так и будет – до
Скончания.
– Всем песням насыпь,
И
всех отчаяний гнездо:
Завод!
Завод! Ибо зовется
Заводом
этот черный взлет.
К
отчаянью трубы заводской
Прислушайтесь
– ибо зовет
Завод.
И никакой посредник
Уж
не послужит вам тогда,
Когда
над городом последним
Взревет
последняя труба.
23 сентября 1922