Моему чешскому другу,
Анне Антоновне Тесковой
1
В
смертных изверясь,
Зачароваться
не тщусь.
В
старческий вереск,
В
среброскользящую сушь,
–
Пусть моей тени
Славу
трубят трубачи! –
В
вереск-потери,
В
вереск-сухие ручьи.
Старческий
вереск!
Голого
камня нарост!
Удостоверясь
В
тождестве наших сиротств,
Сняв
и отринув
Клочья
последней парчи –
В
вереск-руины,
В
вереск-сухие ручьи.
Жизнь:
двоедушье
Дружб
и удушье уродств.
Седью
и сушью,
(Ибо
вожатый – суров),
Ввысь,
где рябина
Краше
Давида-Царя!
В
вереск-седины,
В
вереск-сухие моря.
5 сентября 1922
2
Когда
обидой – опилась
Душа
разгневанная,
Когда
семижды зареклась
Сражаться
с демонами –
Не
с теми, ливнями огней
В
бездну нисхлестнутыми:
С
земными низостями дней.
С
людскими косностями –
Деревья!
К вам иду! Спастись
От
рева рыночного!
Вашими
вымахами ввысь
Как
сердце выдышано!
Дуб
богоборческий! В бои
Всем
корнем шествующий!
Ивы-провидицы
мои!
Березы-девственницы!
Вяз
– яростный Авессалом,
На
пытке вздыбленная
Сосна
– ты, уст моих псалом:
Горечь
рябиновая…
К
вам! В живоплещущую ртуть
Листвы
– пусть рушащейся!
Впервые
руки распахнуть!
Забросить
рукописи!
Зеленых
отсветов рои…
Как
в руки – плещущие…
Простоволосые
мои,
Мои
трепещущие!
8 сентября 1922
3
Купальщицами,
в легкий круг
Сбитыми,
стаей
Нимф-охранительниц
– и вдруг,
Гривы
взметая
В
закинутости лбов и рук,
–
Свиток развитый! –
В
пляске кончающейся вдруг
Взмахом
защиты –
Длинную
руку на бедро…
Вытянув
выю…
Березовое
серебро,
Ручьи
живые!
9 сентября 1922
4
Други!
Братственный сонм!
Вы,
чьим взмахом сметен
След
обиды земной.
Лес!
– Элизиум мой!
В
громком таборе дружб
Собутыльница
душ
Кончу,
трезвость избрав,
День
– в тишайшем из братств.
Ах,
с топочущих стогн
В
легкий жертвенный огнь
Рощ!
В великий покой
Мхов!
В струение хвой…
Древа
вещая весть!
Лес,
вещающий: Есть
Здесь,
над сбродом кривизн –
Совершенная
жизнь:
Где
ни рабств, ни уродств,
Там,
где всё во весь рост,
Там,
где правда видней:
По
ту сторону дней…
17 сентября 1922
5
Беглецы?
– Вестовые?
Отзовись,
коль живые!
Чернецы
верховые,
В
чащах Бога узрев?
Сколько
мчащих сандалий!
Сколько
пышущих зданий!
Сколько
гончих и ланей –
В
убеганье дерев!
Лес!
Ты нынче – наездник!
То,
что люди болезнью
Называют:
последней
Судорогою
древес –
Это
– в платье просторном
Отрок,
нектаром вскормлен.
Это
– сразу и с корнем
Ввысь
сорвавшийся лес!
Нет,
иное: не хлопья –
В
сухолистом потопе!
Вижу:
опрометь копий,
Слышу:
рокот кровей!
И в
разверстой хламиде
Пролетая
– кто видел?! –
То
Саул за Давидом:
Смуглой
смертью своей!
3 октября 1922
6
Не
краской, не кистью!
Свет
– царство его, ибо сед.
Ложь
– красные листья:
Здесь
свет, попирающий цвет.
Цвет,
попранный светом.
Свет
– цвету пятою на грудь.
Не
в этом, не в этом
ли:
тайна, и сила и суть
Осеннего
леса?
Над
тихою заводью дней
Как
будто завеса
Рванулась
– и грозно за ней…
Как
будто бы сына
Провидишь
сквозь ризу разлук –
Слова:
Палестина
Встают,
и Элизиум вдруг…
Струенье…
Сквоженье…
Сквозь
трепетов мелкую вязь –
Свет,
смерти блаженнее
И –
обрывается связь.
* * *
Осенняя
седость.
Ты,
Гётевский апофеоз!
Здесь
многое спелось,
А
больше еще – расплелось.
Так
светят седины:
Так
древние главы семьи –
Последнего
сына,
Последнейшего
из семи –
В
последние двери –
Простертым
свечением рук…
(Я краске
не верю!
Здесь
пурпур – последний из слуг!)
…Уже
и не светом:
Каким-то
свеченьем светясь…
Не
в этом, не в этом
ли –
и обрывается связь.
* * *
Так
светят пустыни.
И –
больше сказав, чем могла:
Пески
Палестины,
Элизиума
купола…
8 – 9 октября 1922
7
Та,
что без видения спала –
Вздрогнула
и встала.
В
строгой постепенности псалма,
Зрительною
скáлой –
Сонмы
просыпающихся тел:
Руки!
– Руки! – Руки!
Словно
воинство под градом стрел,
Спелое
для муки.
Свитки
рассыпающихся в прах
Риз,
сквозных как сети.
Руки,
прикрывающие пах,
(Девственниц!)
– и плети
Старческих,
не знающих стыда…
Отроческих
– птицы!
Конницею
на трубу суда!
Стан
по поясницу
Выпростав
из гробовых пелен –
Взлет
седобородый:
Есмь!
– Переселенье! – Легион!
Целые
народы
Выходцев!
– На милость и на гнев!
Види!
– Буди! – Вспомни!
…Несколько
взбегающих дерев
Вечером,
на всхолмье.
12 октября 1922
8
Кто-то
едет – к смертной победе
У
деревьев – жесты трагедий.
Иудеи
– жертвенный танец!
У
деревьев – трепеты таинств.
Это
– заговор против века:
Веса,
счета, времени, дроби.
Се –
разодранная завеса:
У
деревьев – жесты надгробий…
Кто-то
едет. Небо – как въезд.
У
деревьев – жесты торжеств.
7 мая 1923
9
Каким
наитием,
Какими
истинами,
О
чем шумите вы,
Разливы
лиственные?
Какой
неистовой
Сивиллы
таинствами –
О
чем шумите вы,
О
чем беспамятствуете?
Что
в вашем веяньи?
Но
знаю – лечите
Обиду
Времени –
Прохладой
Вечности.
Но
юным гением
Восстав
– порочите
Ложь
лицезрения
Перстом
заочности.
Чтоб
вновь, как некогда,
Земля
– казалась нам.
Чтобы
под веками
Свершались
замыслы.
Чтобы
монетами
Чудес
– не чваниться!
Чтобы
под веками
Свершались
таинства!
И
прочь от прочности!
И
прочь от срочности!
В
поток! – В пророчества
Речами
косвенными…
Листва
ли – листьями?
Сивилла
ль – выстонала?
…Лавины
лиственные,
Руины
лиственные…
9 мая 1923