1
В
час прибоя
Голубое
Море
станет серым.
В
час любови
Молодое
Сердце
станет верным.
Бог,
храни в часы прибоя –
Лодку,
бедный дом мой!
Охрани
от злой любови
Сердце,
где я дома!
Сказать:
верна,
Прибавить:
очень,
А
завтра: ты мне не танцор, –
Нет,
чем таким цвести цветочком, –
Уж
лучше шею под топор!
Пускай
лесник в рубахе красной
Отделит
купол от ствола –
Чтоб
мать не мучилась напрасно,
Что
не одна в ту ночь спала.
Не
снился мне сей дивный ужас:
Венчаться
перед королем!
Мне
женихом – топор послужит,
Помост
мне будет – алтарем!
Я
пришел к тебе за хлебом
За
святым насущным.
Точно
в самое я небо –
Не
под кровлю впущен!
Только
Бог на звездном троне
Так
накормит вдоволь!
Бог,
храни в своей ладони
Пастыря
благого!
Не
забуду я хлеб-соли,
Как
поставлю парус!
Есть
на свете три неволи:
Голод
– страсть – и старость...
От
одной меня избавил,
До
другой – далёко!
Ничего
я не оставил
У
голубоокой!
Мы,
певцы, что мореходы:
Покидаем
вскоре!
Есть
на свете три свободы:
Песня
– хлеб – и море...
Там,
на тугом канате,
Между
картонных скал,
Ты
ль это как лунатик
Приступом
небо брал?
Новых
земель вельможа,
Сын
неземных широт –
Точно
содрали кожу –
Так
улыбался рот.
Грохнули
барабаны.
Ринулась
голь и знать
Эту
живую рану
Бешеным
ртом зажать.
Помню
сухой и жуткий
Смех
– из последних жил!
Только
тогда – как будто –
Юбочку
ты носил...
(МОРЯКИ И ПЕВЕЦ)
Среди
диких моряков – простых рыбаков
Для
шутов и для певцов
Стол
всегда готов.
Само
море нам – хлеб,
Само
море нам – соль,
Само
море нам – стакан,
Само
море нам – вино.
Мореходы
и певцы – одной материи птенцы,
Никому
– не сыны,
Никому
– не отцы.
Мы
– веселая артель!
Само
море – нам купель!
Само
море нам – качель!
Само
море – карусель!
А
девчонка у нас – заведется в добрый час,
Лишь
одна у нас опаска:
Чтоб
по швам не разошлась!
Бела
пена нам – полог,
Бела
пена нам – перинка,
Бела
пена нам – подушка,
Бела
пена – пуховик.
(ПЕВЕЦ – ДЕВУШКАМ)
Вам,
веселые девицы,
–
Не упомнил всех имен –
Вам,
веселые девицы,
От
певца – земной поклон.
Блудного
– примите – сына
В
круг отверженных овец:
Перед
Господом едино:
Что
блудница – что певец.
Все
мы за крещенский крендель
Отдали
людской почет:
Ибо:
кто себя за деньги,
Кто
за душу – продает.
В
пышущую печь Геенны,
Дьявол,
не жалей дровец!
И
взойдет в нее смиренно
За
блудницею – певец.
Что
ж что честь с нас пооблезла,
Что
ж что совесть в нас смугла, –
Разом
побелят железом,
Раскаленным
добела!
Не
в харчевне – в зале тронном
Мы
– и нынче Бог-Отец –
Я,
коленопреклоненный
Пред
блудницею – певец!
–
Хоровод, хоровод,
Чего
ножки бьешь?
–
Мореход, мореход,
Чего
вдаль плывешь?
Пляшу,
– пол горячий!
Боюсь,
обожгусь!
–
Отчего я не плачу?
Оттого
что смеюсь!
Наш
моряк, моряк –
Морячок
морской!
А
тоска – червяк,
Червячок
простой.
Поплыл
за удачей,
Привез
– нитку бус.
–
Отчего я не плачу?
Оттого
что смеюсь!
Глубоки
моря!
Ворочáйся
вспять!
Зачем
рыбам – зря
Красоту
швырять?
Бог
дал, – я растрачу!
Крест
медный – весь груз.
–
Отчего я не плачу?
Оттого
что смеюсь!
Между 25 мая и 13 июля 1920
И
что тому костер остылый,
Кому
разлука – ремесло!
Одной
волною накатило,
Другой
волною унесло.
Ужели
в раболепном гневе
За
милым поползу ползком –
Я,
выношенная во чреве
Не материнском,
а морском!
Кусай
себе, дружочек родный,
Как
яблоко – весь шар земной!
Беседуя
с пучиной водной,
Ты
все ж беседуешь со мной.
Подобно
земнородной деве,
Не
скрестит две руки крестом –
Дщерь,
выношенная во чреве
Не
материнском, а морском!
Нет,
наши девушки не плачут,
Не
пишут и не ждут вестей!
Нет,
снова я пущусь рыбачить
Без
невода и без сетей!
Какая
власть в моем напеве, –
Одна
не ведаю о том, –
Я,
выношенная во чреве
Не
материнском, а морском.
Такое
уж мое именье:
Весь
век дарю – не издарю!
Зато
прибрежные каменья
Дробя,
– свою же грудь дроблю!
Подобно
пленной королеве,
Что
молвлю на суду простом –
Я,
выношенная во чреве
Не
материнском, а морском.
13 июня 1920
Вчера
еще в глаза глядел,
А
нынче – все косится в сторону!
Вчера
еще до птиц сидел, –
Все
жаворонки нынче – вороны!
Я
глупая, а ты умен,
Живой,
а я остолбенелая.
О
вопль женщин всех времен:
«Мой
милый, чтó тебе я сделала?!»
И
слезы ей – вода, и кровь –
Вода,
– в крови, в слезах умылася!
Не
мать, а мачеха – Любовь:
Не
ждите ни суда, ни милости.
Увозят
милых корабли,
Уводит
их дорога белая...
И
стон стоит вдоль всей земли:
«Мой
милый, чтó тебе я сделала?»
Вчера
еще – в ногах лежал!
Равнял
с Китайскою державою!
Враз
обе рученьки разжал, –
Жизнь
выпала – копейкой ржавою!
Детоубийцей
на суду
Стою
– немилая, несмелая.
Я и
в аду тебе скажу:
«Мой
милый, чтó тебе я сделала?»
Спрошу
я стул, спрошу кровать:
«За
что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал
– колесовать:
Другую
целовать», – ответствуют.
Жить
приучил в самóм огне,
Сам
бросил – в степь заледенелую!
Вот
что ты, милый, сделал мне!
Мой
милый, чтó тебе – я сделала?
Все
ведаю – не прекословь!
Вновь
зрячая – уж не любовница!
Где
отступается Любовь,
Там
подступает Смерть-садовница.
Само
– чтó дерево трясти! –
В
срок яблоко спадает спелое...
–
За все, за все меня прости,
Мой
милый, – чтó тебе я сделала!
14 июня 1920