Андрей Белый. Ушел я раннею весной...



Ушел я раннею весной.
В руке – протрепетали свечи.
Платок линючей пеленой
Обвил мне сгорбленные плечи, –

Оборванный, чужой платок...
В надорванной груди – ни вздоха;
Вот приложил к челу пучок
Колючего чертополоха;

На ледянистое стекло
Ногою наступил; и – замер...
Там – время медленно текло
Средь одиночных, буйных камер.

Сложивши руки, без борьбы
Судьбы я ожидал развязки.
Безумства мертвые рабы
Там мертвые свершали пляски:

В своих дурацких колпаках,
В своих ободранных халатах,
Они кричали в мертвый прах,
Они рыдали на закатах.

Там вечером – и нем, и строг, –
Вставал над крышами пустыми
Коралловый, кровавый рог
В лазуревом, но душном дыме.

И, как повеяло весной, –
Я убежал из душных камер,
Упился юною весной;
И средь полей блаженно замер.

Мне проблистала бледность дня;
Пушистой вербой кто-то двигал;
Но вихрь танцующий меня
Обсыпал тучей льдяных игол.

Склоняюсь в отсыревший мох;
Кидается на грудь, на плечи –
Чертополох, чертополох:
Кусается – и гасит свечи.




      Андрей Белый. МЕРТВЫЙ ГОРОД (Сб. ПЕПЕЛ, ред. 1929 г.)