Проповедуя скорый
конец,
я предстал,
словно новый Христос,
возложивши
терновый венец,
разукрашенный
пламенем роз.
В небе гас
золотистый пожар.
Я смеялся
фонарным огням.
Запрудив вкруг
меня тротуар,
удивленно внимали
речам.
Хохотали они надо
мной,
над
безумно-смешным лжехристом.
Капля крови
огнистой слезой
застывала, дрожа
над челом.
Гром пролеток и
крики, и стук,
ход бесшумный
резиновых шин…
Липкой грязью
окаченный вдруг,
побледневший утих
арлекин.
Яркогазовым залит
лучом,
я поник, зарыдав
как дитя.
Потащили в
смирительный дом,
погоняя пинками
меня.