Всё тот же
раскинулся свод
над нами
лазурно-безмирный,
и тот же на
сердце растет
восторг
одиночества пирный.
Опять золотое
вино
на склоне небес
потухает.
И грудь мою слово
одно
знакомою грустью
сжимает.
Опять заражаюсь
мечтой,
печалью
восторженно-пьяной…
Вдали горизонт
золотой
подернулся дымкой
багряной.
Смеюсь – и мой
смех серебрист,
и плачу сквозь
смех поневоле.
Зачем этот воздух
лучист?
Зачем светозарен…
до боли?
Апрель 1902
Москва