Даль – без конца.
Качается лениво,
шумит овес.
И сердце ждет
опять нетерпеливо
всё тех же грез.
В печали бледной,
виннозолотистой,
закрывшись тучей
и окаймив дугой
ее огнистой,
сребристо жгучей,
садится солнце
красно-золотое…
И вновь летит
вдоль желтых нив
волнение святое,
овсом шумит:
«Душа, смирись:
средь пира золотого
скончался день.
И на полях
туманного былого
ложится тень.
Уставший мир в
покое засыпает,
и впереди
весны давно никто
не ожидает.
И ты не жди.
Нет ничего… И
ничего не будет…
И ты умрешь…
Исчезнет мир, и
Бог его забудет.
Чего ж ты ждешь?»
В дали
зеркальной, огненно-лучистой,
закрывшись тучей
и окаймив дугой
ее огнистой,
пунцово-жгучей,
огромный шар,
склонясь, горит над нивой
багрянцем роз.
Ложится тень.
Качается лениво,
шумит овес.
Июль 1902
Серебряный
Колодезь