Да, но безумье твое было безумье
священное,
Мир для тебя превратился в
тюрьму,
Ты разлюбил все земное,
неверное, пленное,
Взор устремлял ты лишь к высшему
Сну своему.
Да, все монахи твои – это не
тени согбенные,
Это не темные сонмы рабов,
Лица их странные, между других –
удлиненные,
С жадностью тянутся к высшей
разгадке миров.