Как выступы седых прибрежных
скал
Источены повторностью
прилива,
Что столько раз
враждебно набегал, –
В моей душе, где было
все красиво,
Изменены заветные
черты,
В ней многое как бы
ответно криво.
Из царства
вневременной темноты
К нам рвутся
извращенные мечтанья,
Во всем величье дикой
наготы.
Побыть в стихийной
вспышке возрастанья,
Глядеть, как пенно
высится вода,
Понять, что хаос –
утро мирозданья!
Быть может, не
вернется никогда
Вот эта радость дум о
необычном,
Хоть ропот волн о них
поет всегда.
И сладко встать высоко
над привычным,
Соделаться – велением
Судьбы –
К своей судьбе
стихийно-безразличным.
Но что мы можем,
бледные рабы!
Набег страстей
шатнулся, отступает,
Как войско, вняв
отбойный зов трубы.
Волна, достигши
высшего, вскипает,
Меняет цвет
зелено-голубой,
Ломается, блестит, и
погибает.
Отпрянул неустойчивый
прибой,
Бежит назад в
безбрежные пустыни,
Чтоб в новый миг
затеять новый бой.
И так же ветер, с
первых дней доныне
Таящийся в горах с их
влажной тьмой,
На краткий миг бросает
их твердыни, –
Промчит грозу равниною
немой,
Случайно изумит людей
циклоном,
И вновь спешит, к
ущельям гор, домой.
А я иным покорствую
законам,
По воле изменяться мне
нельзя,
Я камень скал, с их
вынужденным стоном.
Во мне блуждают
отклики, скользя,
Недвижно я меняюсь,
еле зримо,
А если двинусь –
гибелью грозя.
Бледнеет все, бежит
неудержимо,
Измены дней
отпечатлели след,
Все тени мира здесь
проходят мимо,
Но в смене волн для
камня счастья нет.