Безмолвно она под землею таится,
Ей Солнце и Небо, там в сумраке,
снится,
И нежная к Солнцу сумеет
прорыться,
Пещеры сплотит в города.
Застынет, и дремлет, над горной
вершиной,
И дрогнет, услышавши возглас
звериный,
От крика проснется, сорвется
лавиной,
И вихрем несется Беда.
Беззвучна в колодцах, в
прозрачных озерах,
Безгласна во влажных ласкающих
взорах,
Но в снежных узорах таится в ней
шорох
И звонкое вскрытие льда.
Превратившись в снега,
заключившись в усладу молчанья,
Расстилаясь застывшей студеной
немой пеленой,
От зеленой Луны принимая в
снежинки мерцанья,
В первозданность Вода
возвращается теплой весной.
И играет волной,
И бежит, и поет,
И горит белизной
Уплывающий лед.
Нарастанием вод
Затопляет луга,
Все победно возьмет,
Все зальет берега.
Как раздольна игра
Водопольной волны.
Но шепнули «Пора!»
Уходящие сны.
И речной глубины
Установлен размер.
Все цветы зажжены.
Пышен праздник Весны,
В нем лучи сплетены
Отдаленнейших сфер.
Все приняло свой вечный вид,
Лик озера зеркально спит.
Безгласно дремлет глад затона.
О бесконечности услад
Поет бессмертный водопад,
Ключи бегут по скатам склона.
И рек причудливый узор
Лелейной сказкой нежит взор,
Их вид спокоен и беззвучен.
И тот узор светло сплетен
В серебряный, в хрустальный сон,
Среди уклончивых излучин.
И без конца поют ручьи,
И нежат душу в забытьи
Воздушно-сладкою тоскою.
Как разность ярко здесь видна,
Как ясно, что Вода – одна:
Ручей различно-схож с рекою.
И нам преданья говорят:
Ручей с рекой – сестра и брат.
Ручей ласкает слух, влечет нас в
отдаленье,
Ручей журчит, звучит, баюкает,
поет.
Река лелеет глаз, дает
успокоенье
Движеньем медленным
безмолвствующих вод.
Ручей, как чаровник, дремотно
шепчет, манит,
Ручей гадает нам, и вкрадчиво
зовет.
Река наш зыбкий дух яснит, а не
туманит
Успокоительным теченьем светлых
вод.
Ручей нам говорит: «Люби! Люби!
Люби же!»
Но в нем не отражен глубокий
небосвод.
Кто в реку заглянул, тот Небо
видит ближе,
Лазури хочется безмолвствующих
вод.