Гулко в зеленом лесу
откликается,
В чащах темнеет, покуда
смеркается,
Смотрит в сплетенных кустах.
Прячется, кажется, смутным
видением
Где-то там, с шепотом, с
хохотом, с пением,
С шорохом быстрым возникнет в
листах.
Лапчатой елью от взора укроется,
Встанет, и в росте внезапно
удвоится,
Вспрыгнет, и с треском обломится
сук.
Вырос, с вершиной, шурша,
обнимается,
Сразу на многих деревьях
качается,
Тянется тысячью рук.
Вот отовсюду качанья и ропоты,
Тени, мигания, шорохи, шепоты,
Кто-то, кто долго был мертвым,
воскрес.
Что-то, что было в беззвучном, в
неясности,
Стало грозящим в своей
многогласности, –
Лес!