Бронхитный исправник,
Серьезный,
как классный наставник,
С
покорной тоской на лице,
Дороден,
задумчив и лыс,
Сидит
на крыльце
И
дует кумыс.
Плевритный священник
Взопрел,
как березовый веник,
Отринул
на рясе крючки,
И –
тощ, близорук, белобрыс,
Уставил
в газету очки
И
дует кумыс.
Катарный сатирик,
Истомный
и хлипкий, как лирик,
С
бессмысленным, пробковым взглядом
Сижу
без движения рядом.
Сомлел,
распустился, раскис
И дую
кумыс.
«В Полтаве попался мошенник», –
Читает
со вкусом священник.
«Должно
быть, из левых», –
Исправник
басит полусонно.
А я
прошептал убежденно:
«Из
правых».
Подходит мулла в полосатом,
Пропахшем
муллою халате.
Хихикает...
Сам-то хорош! –
– Не
ты ли, и льстивый и робкий,
В
бутылках кумысных даешь
Негодные
пробки?
Его пятилетняя дочка
Сидит,
распевая у бочки,
В
весьма невоспитанной позе.
Краснею,
как скромный поэт,
А
дева, копаясь в навозе,
Смеется:
«Бояр! Дай конфет!»
«И в Риге попался мошенник!» –
Смакует
плевритный священник.
«Повесить
бы подлого Витте...» –
Бормочет
исправник сквозь сон.
– За
что же?! И голос сердитый
Мне
буркнул: «все он»...
Пусть вешает. Должен цинично
Признаться,
что мне безразлично.
Исправник
глядит на муллу
И
тянет ноздрями: «Вонища!»
Священник
взывает: «Жарища!»
А я
изрекаю хулу:
–
Тощища!!
<1909>
Чебени