Я долго строил башню
Вавилона.
Воздвиг ее, как бы маяк
морской.
Один, в ночах, по
свиткам Небосклона,
Прочел строку за светлою
строкой.
Мне Зодиак явил
сплетенье смысла,
Что скрыт от спящих, там
внизу, людей.
Алмазные внеся в таблицы
числа,
Я магом был, звезда меж
звезд, Халдей.
Упился тайной, властвуя
царями,
Народы на народы
посылал.
И были царства мне в
ночах кострами,
И выпил я пурпуровый
фиал.
Когда же царь один хотел
быть выше,
Чем я, кем все держалися
цари,
Почаровал с высот я в
лунной нише,
И царь надменный умер до
зари.
Другой же, не поняв, что
перемена
Властей – в уме того,
кто звездочет,
Возмнил себя скотом, и
ел он сено,
А я смотрел, как Млечный
Путь течет.
Но вот, но вот, хоть
всех я был сильнее,
И тайну тайн качал в
моих ночах,
Не полюбила вещего
Халдея
Истар Земли с Вселенною
в очах.
И как горит блестящая
Денница
Не Солнцу, а себе или
Луне,
Как к белой птице белая
льнет птица,
Лишь труп ее был чарой
предан мне.
Под Месяцем
ущербно-наклоненным,
И заострившим в смертный
бой рога,
С отчаяньем, с восторгом
исступленным,
Я внял, что Вечность
бьется в берега.
Но я-то был бездонный и
безбрежный,
Лишь Я ночное было мой
закон, –
И я ласкал тот труп
немой и нежный,
И, взяв свое, я проклял
Вавилон.
Я произвел смешение
языков,
Людей внизу в зверей я
превратил,
И пала башня в слитном
гуле кликов,
И падал в вышнем Небе
дождь светил.
Мой Вавилон, с висячими
садами,
Мой Вавилон, в венце
блестящих звезд,
Несытый, хоть
пресыщенный, страстями, –
Ты пал, – река бежит, –
но сорван мост.