В глухую загнанный
трущобу,
В незрячей темно-серой
мгле,
Как труп в гробу,
припавший к гробу,
Я, следопыт, припал к
земле.
И ясно слышу отдаленный
Неисчислимый ход людей,
Толпой идущих,
разъяренной
От бешенства слепых
страстей.
Страстей, пожаром
трепетавших,
И долго ждавших,
вековых,
Но в силе взрывчатой
упавших,
Как сонмы глыб, на них
самих.
И, от лавины убегая,
Забыв, что значит
благодать,
Она бежит, толпа слепая,
Но больше некуда бежать.
А тот, кто загнан был в
трущобу,
Он должен медлить в
мертвой мгле,
К своей тоске прильнув
как к гробу,
Бесплодно жалуясь земле.