По зарям я траву –
выстилаю шелками,
Уловляю разрыв – в золотой аксамит,
И когда уловлю, – пусть
я связан узлами,
Приложу как огнем, – самый крепкий
сгорит.
Есть трава белоярь, что
цветет лишь минуту,
Я ее усмотрю – и укрою в строку,
Я для ветра нашел
зацепленье и путу,
Он дрожит и поет, развевая тоску.
Травка узик – моя, вся
сердита, мохната,
Как железца у ней тонкострельны листы,
Над врагом я хотел
посмеяться когда-то,
Заковал его в цепь – многодневной мечты.
А травинка кликун кличет
гласом по дважды
На опушке лесной так протяжно: «Ух! Ух!»
И ручьи, зажурчав, если
полон я жажды,
Отгоняя других, мой баюкают слух.
Также былие цвет есть с
девическим ликом,
Листья – шелк золотой, а цветок – точно
рот,
Я травинкой качну, – и в
блаженстве великом
Та, кого я люблю, вдруг меня обоймет.