Газель обреченная тихо
дрожала.
Взнесенный зажегся мерцанием
нож.
Как смерть
беспредельна. И жизни как мало.
Как бег по лугам
травянистым хорош.
Секунда, и брызнули
алые струи.
Какому свирепому богу
нужна
Кровавая брага? К земле
в поцелуе
Припала убитая. Сон.
Тишина.
Но был чарователь в том
действе жестоком.
Он прах обагренный как
глину смесил,
Вложил огнедух в
средоточьи глубоком,
Вдохнул в изваянье
дрожание сил.
И девушка встала.
Открыта, румяна.
Готовая к жертве.
Несчетно добра.
Идет, как выходит заря
из тумана.
И смех ее светел, как
звон серебра.