Когда
нареченную
Должны отвести
к жениху в предназначенный дом,
Ее омывают душистой водой, чтоб отдать совершенною,
Настой из цветов заправляют пахучим и нежным плодом.
Чуть
сумрак отвеется,
Как пчелы
облепят цветок, к ней подруги спешат,
Над юною плотью душистое таинство реет и деется,
Да к нежности нежность на праздник любви принесет аромат.
Ее
пристыженную
Потом облекают
в нетронутый свежий покров,
Сажают ее у огня, чтобы он озарил благовонную,
И чуть прикоснется огня, ублажают высоких богов.
Горят
возлияния
Веселому Агни,
и Соме, что лунно пьянит,
Гремучему Индре, и Митре, что мечут по небу сияния,
И каждый уважен здесь бог, что в напевных веках именит.
И девами
юными
Жених
окруженный навстречу желанной идет,
Два сердца поют и звенят переливными звонкими струнами,
И, зеркало в руку ей дав, говорит он, что в травах есть
медь.
Над ними
сверкание,
Меч старшие
держат, и смотрит жених на Восток,
И смотрит невеста на Запад, и в этом завете предвещания,
Что видят они две зари и в один сочетают их срок.
И млеет
влюбленная.
И млеет
влюбленный, венчанные в счастье идя,
«Я – ты», говорит, «ты же – я», «Небо – я, ты – земля
благовонная».
И сыплются зерна на них, как весенняя пляска дождя.